— На хрена мне стесняться? Так и говорю: я — начальник! — заорал Петр. — А ты иди работай. Будет надо — позову.
Чернов скривился и ушел, не сказав ни слова. Петр подождал, пока закроется дверь и снял телефонную трубку.
— Добрый день, Алексей Викторович! — сказал он, услышав голос Прохорова. — Хочу с вами посоветоваться. Нам удалось взять интервью у Яковлева…
— Что вы всякую чушь придумываете? Кому это интервью нужно? Нам? рассерженно буркнул Прохоров.
— Нам нужно! Яковлев среди прочего сказал, что мэр его многому научил, что Анатолий Александрович имеет огромные заслуги перед демократией и так далее. Вот послушайте. — И Петр зачитал начало статьи. — Эта мысль станет главной. И ее можно хорошо обыграть. Ведь это соперник так отзывается о нашем кандидате. Что теперь скажет Болдырев или Беляев?
— Да, в этом что-то есть, — уже миролюбиво сказал Прохоров. — У вашей задумки хорошая перспектива, особенно если ее заранее растиражировать. Кстати, социологи меня убедили, что главный конкурент — это Болдырев. Остальных можно не брать в расчет. В общем, печатайте, я утверждаю.
Петр уже хотел повесить трубку, но Прохоров неожиданно сказал:
— Со дня на день президент подпишет указ о переносе выборов на 19 мая. Вы понимаете, что заранее об этом узнать никто не должен? Поэтому вы лично должны подготовить одобряющие материалы. Никому этого не поручайте, никому!
— Не беспокойтесь, — ответил Петр, — все сделаю. Думаю дать мнение горожан с улицы. Привлеку самого лучшего фотографа, чтобы лица были убедительными.
— Это вы сами решайте.
— А когда печатать?
— Во сколько вы сдаете номер в типографию?
— Не позже восьми вечера. За задержку большие штрафы.
— Не морочьте мне голову штрафами, — Прохоров повысил голос. — Можно подумать, вы из своего кармана заплатите. Короче: будьте наготове. Если до двадцати одного ноль-ноль я вам не звоню, сдавайте газету, как обычно. Никому ничего не объясняйте. Договорились?
— Алексей Викторович, нужно платить сверхурочные, иначе народ взбунтуется…
— Научитесь правильно решать вопросы. Нужны средства? Так что, вы без меня не можете позвонить Юрию Григорьевичу? Сколько скажете, столько и будет. Петр Андреевич, вы — молодой, талантливый журналист. У вас прекрасные перспективы, но учитесь скорее.
Попрощавшись с Прохоровым, Петр велел секретарше вызвать Чернова. Тот вошел хмурый и не сел, как обычно, в кресло, а остался стоять у двери.
— Скажи своим, чтобы все были на местах до десяти вечера. Может пойти переделка первой полосы.
— Никто не согласится, — с обидой возразил Чернов.
— Через полчаса доложишь, сколько кому доплачивать. А это тебе. Аванс, — Петр протянул Чернову пятисоттысячную купюру.
Взяв деньги, Чернов улыбнулся:
— Хорошо посидим, Андреич.
— Некогда, понимаешь, некогда!
— Ну, ты совсем, — растерялся Чернов.
— Брось курить, ешь конфеты! Не слыхал такой пословицы? — отмахнулся Петр. — Иди, работай. Да, чуть не забыл. Разыщи Маркова. Будет снимать на улице. Пусть возьмет аппаратуру и быстро ко мне. Пошли за ним машину.
Чернов ушел, недоумевая, но без прежней злости, а Петр взялся за «вертушку».
— Привет, Юра, срочно нужны две штуки. Лучше в рублях, — сказал он.
— Где ж я возьму в рублях? — удивился тот. — Что, у тебя разменять некому?
— Хорошо, давай как есть, — согласился Петр, — только срочно.
— Через полчаса пришлю водителя.
Уже повесив трубку, Петр заметил, что Степанов воспринял его звонок как нечто само собой разумеющееся.
Тяжесть опять сдавила виски. Петр выпил крепкий кофе и, докурив сигарету, снова взялся за телефон. В трубке долго раздавались длинные гудки, потом щелкнуло — сквозь шум и треск послышался искаженный помехами голос Яковлева.
— Владимира Анатольевича, — на всякий случай попросил Петр.
— Да, это Яковлев, говорите, — не узнал его тот.
— Володя, это Петр, Петр Рубашкин.
— Привет, Петруша, слушаю.
— Ты был прав. Выборы переносят на 19 мая. На днях будет указ президента.
— Информация точная?
— От Прохорова…
— Ну что же, придется менять тактику, — вздохнул Яков TIF P? kз-н(r)ь)R-н) 6 чно мастер, но кжиданно успокоилась Катя.
— Скоро она сама об этом забудет. Передай, что я очень скучаю…
— Подожди, не вешай трубку! Я же не за этим звонила. Меня просили узнать, что у вас творится. Кошелев прислал сумасшедшее письмо. Пишет, что ты самый скандальный журналист…
— Приятно слышать такой лестный отзыв, — Петр чуть было не проговорился, что сам подготовил это письмо, но вовремя остановился.