Материк, и моря, и глубокое небо - Ярые все б унесли, все б размыкали буйным набегом.
В самом деле, что разумеет он под материком, как не земную персть тела, под морями - как не оживляющие ее соки, под глубиной небес - как не душу, которая обитает в скрытом месте и в которой, как он же говорит в другом месте:
Дышит мощь огневая, небесное теплится семя.
Этим он хочет сказать, что страсти ввергают в бездну и тело и душу, словом - всего {144} человека. Напротив, горы и вверху сидящий царь- что это, как не крепость - голова и в ней живущий разум? Ибо вот его слова:
Там царь Эол, в пространной пещере,
Буйных борение ветров, мощь мятежную бурь
многошумных
Властью гнетет, и в оковах томит, и смиряет уздою.
С бешеным воем они и с великим ропотом бьются
Окрест в затворы горы. На возвышенной сидя твердыне,
Жезл подъемлет Эол...
Так говорит поэт. Я же, разбирая каждое слово в отдельности, слышу, что речь идет о бешенстве, борении, о многошумных бурях, вое и ропоте,- а эти слова могут относиться к гневу. Далее я слышу о царе, сидящем на возвышенной твердыне, держащем жезл, угнетающем властью, укрощающем оковами и уздою; кто станет отрицать, что эти слова могут относиться к разуму? А чтобы было ясно, что все это говорится о душе и смущающем ее гневе, он прибавляет следующее:
Их сердца утишая и лютость.
Августин
Хвалю твое старание понять тайный смысл этого поэтического рассказа, ибо думал ли об этом сам Вергилий, когда писал, или подобный умысел был ему совершенно чужд и он желал описать в этих стихах только морскую бурю и ничего более,- во всяком случае, то, что ты сказал {145} о ярости гнева и о власти разума, кажется мне верным и остроумным. Но возвращаюсь к началу моей речи: против гнева и остальных страстей, особенно же против той заразы, о которой мы как раз говорим, приводи себе всегда на память какое-нибудь изречение, встретившееся тебе при внимательном чтении.
Отмечай полезные изречения, как я сказал вначале, известными знаками, которые наподобие крючков удерживали бы их в памяти, когда они захотят ускользнуть из нее. С их помощью ты станешь непоколебимым как против всех других соблазнов, так и против той мрачности духа, которая, подобно смертоносной тени, губит и семена добродетелей, и все плоды дарований и которая, словом,- как прекрасно говорит Туллий,- есть источник и начало всех бедствий. Разумеется, нет ни одного человека, который не имел бы многих причин для скорби; не говорю и о том, что воспоминание о твоих прегрешениях законно гнетет и тревожит тебя: это единственный спасительный вид скорби, раз только она не переходит в отчаяние; но если ты внимательно присмотришься к другим и к самому себе, ты, конечно, должен будешь признать, что небо даровало тебе много благ, которые дают тебе право утешаться и радоваться среди стольких ропщущих и страждущих.
Что же касается твоих жалоб на то, что ты {146} еще не жил для себя, равно и твоих жалоб на неудовольствие, которое причиняет тебе городской шум, то немалым утешением должны тебе служить подобные же жалобы знаменитейших людей и то соображение, что если ты по собственной воле попал в этот водоворот, то по своей же воле можешь и вынырнуть из него, если только сильно пожелаешь. Притом долгая привычка может приучить твои уши внимать разноголосому крику толпы с таким же наслаждением, как шуму водопада. И, как я сказал, ты очень легко достигнешь того, если сначала смиришь смятение твоего духа, ибо ясное и спокойное сердце остается невозмутимым, клубятся ли вкруг него бродячие облака или звучит над. ним дальний гром.
Так, точно стоя в безопасности на сухом берегу, ты будешь созерцать чужие кораблекрушения и молча слушать горестные вопли тонущих, и сколько жалости внушит тебе это печальное зрелище, столько же радости будет возбуждать в тебе твоя собственная безопасность по сравнению с опасным положением других. Поэтому я твердо надеюсь, что ты вскоре совершенно изгонишь печаль из твоего сердца.
Франциск
Хотя многое звучит для меня как насмешка, особенно твое утверждение, что мне легко {147} покинуть города и что это вполне в моей воле, но так как во многом ты убедил меня разумными доводами, я хочу и тут сложить оружие, прежде чем потерплю поражение.
Августин
Итак, ты можешь теперь же сбросить с себя печаль и примириться со своей судьбою.
Франциск
Конечно, могу, если только судьба действительно существует. Ибо, как ты знаешь, греческий поэт и наш сильно расходятся на этот счет:
в то время как первый ни разу не удостоил упомянуть о судьбе в своих произведениях, как бы признавая, что она - ничто, наш не только часто поминает ее, но в одном месте даже называет всемогущей. Это мнение разделяли и знаменитый историк, и великий оратор; именно, Саллюстий Крисп говорит, что судьба, несомненно, властвует во всем, а Марк Туллий не усумнился признать ее владычицей человеческих дел. Что я сам думаю о ней, то мне, может быть, представится другое время и место высказать. Что же касается обсуждаемого нами предмета, то твои наставления были мне так полезны, что, сравнивая себя теперь с большинством людей, {148} я уже не нахожу своего положения столь жалким, как раньше.
Августин
Я рад, что принес тебе некоторую пользу, и хотел бы принести большую; но так как нынешняя беседа довольно затянулась, не отложить ли нам то, что еще осталось, на третий день, когда и кончить?
Франциск
Я лично всем сердцем обожаю число три, не столько потому, что оно содержит в себе трех Граций, сколько потому, что оно, как известно, всего милее божеству. Таково не только твое мнение и других учителей истинной религии, всецело возлагающих свою веру на троичность, но даже языческих философов, которые сообщают нам, что это число применялось при посвящениях богам. Это знал, по-видимому, и наш Вергилий, как видно по его словам:
Нечетное богу угодно,
ибо из предшествующего видно, что он говорит о числе три. Итак, я жду теперь из твоих рук третьей части этого трехчленного дара.
Кончается Беседа вторая
Беседа вторая
Стр. 83. ...любезного тебе поэта...- Вергилий, "Энеида" (VIII, 385-386).
Стр. 88. И не видишь опасностей, окружающих тебя...- Вергилий, "Энеида" (IV, 561).
Стр. 89. ...слова сатирика...- Ювенал, "Сатиры" (X).
Стр. 91. ...жаловался в одном письме! - Петрарка, "Стихотворные послания" (I).
...прав император Домициан... - Светоний, "Жизнь двенадцати цезарей".
Стр. 92. ...известные слова философа...- Сенека, "Послание" (65).
Стр. 93. ...в твоей "Африке"... слова...- "Африка" (I, 329-330).
Стр. 96. ...прав был сатирик, сказав...- Ювенал, "Сатиры" (I).
...слова комика...-Теренций, "Андрия".
Жизни размеренный срок...- Гораций, "Песни" (I).
Стр. 97. Был бы лишь книг хороший запас...- Гораций, "Послания" (I).
...обеспечить себе старость приличную...- Гораций, "Песни" (I).
Что мне богатства твои...- Ювенал, "Сатиры" (XIV).
Стр. 98. ...в словах поэта...- Вергилий, "Энеида" (III, 649-650).
...по оценке толпы ты никогда не сможешь...- Суждение Эпикура, дошедшее в изложении Сенеки ("Послание", 16).
Стр. 99. Вергилий говорит...- Вергилий, "Георгики" (IV, 130-131).
Стр. 101. ...стих Вергилия.- Вергилий, "Георгики" (I, 186).
...слое сатирика.- Ювенал, "Сатиры" (VI).
Стр. 102. Для поддержания человеческой жизни...- Сенека, "Послание" (25).
Стр. 104. Жадный беден всегда...- Гораций, "Послания" (I).
Стр. 110. ...как говорит Цицерон...- "О старости" (II).
Стр. 111. ...но ты стремишься по окольной тропинке...- Любопытное суровое самоосуждение Петрарки за мнимо уединенную жизнь.
Стр. 112. ...совет Горация...- Гораций, "Послания" (V).
Стр. 113. Перипатетики-ученики и последователи Аристотеля.