размахом напоминала Красную Площадь в Москве, а фонари на площади – сталинский стиль.
Гид подтвердил, что эти лампы китайскому правительству подарил Сталин – специально для этой
площади как дружественный знак коммунистическому китайскому народу.
С крыши Поталы открывался вид на всю долину, а город вообще лежал как на ладони.
Но, в принципе, меня уже ничто особо не впечатляло. Основные эмоции я испытывал по вечерам.
Когда Беспредельность открывалась над теменем и я, становясь частью её, узнавал каждый раз
что-то новое.
Однако время действия визы подходило к концу - пора было настраиваться на обратную дорогу.
Рано утром автобус забрал меня, в числе прочих туристов, из отеля и повёз в аэропорт. Было раннее
утро, темно, и огромные звёзды смотрели в окна автобуса. Здесь, между Лхасой и аэропортом, вне
городской иллюминации, небо было по-настоящему интригующим, а звёзды – огромными.
Здание аэропорта было сконструировано в современном стиле, но аэропорт был по совместительству
и военным, и за окном то и дело взлетали военные самолёты. Это были старые МИГи, на таких ещё
Гагарин летал. Как они летали столько лет – мне было совершенно непонятно.
До самолёта – четыре часа, и делать было нечего. К счастью, я совершенно случайно познакомился
с пожилым американцем русского происхождения, эмигрантом из России. Всё это время мы с ним
проговорили на одном дыхании. Его история заслуживает отдельного рассказа.
30
Рассказ русского из Америки
В конце семидесятых он с женой уехал в США. Тогда это казалось чем-то совершенно нереальным, но он смог. Работая корреспондентом центральной газеты, он бывал в разных странах в
командировках и понимал, что жизнь в СССР неуклонно катится вниз, а нефтедолларов на всех
никогда не хватит.
Ухватившись за появившуюся возможность, он справил документы себе и жене. Приехав в США, они старались, как могли. Кроме журналистского мастерства, оба ничем не владели, а потому
единственный шанс для них не быть до конца жизни уборщиками – это русскоязычная газета. Такая
была в Нью-Йорке, туда они и направились. Устроиться было крайне трудно, а журналистом – и
вовсе невозможно, так что пришлось в издательстве поработать и уборщиками, и корректорами.
Таким образом, освоив несколько профессий, сопутствующих газетному бизнесу, они получили
подарок судьбы – место в журналистском отделе.
Понимая, что здесь ни с кем нянчиться не будут, он работал как проклятый, жена не отставала.
Очень быстро неутомимой трудоспособностью зарекомендовав себя с самой лучшей стороны
и подтвердив свой талант журналиста, он стал заместителем редактора. Зарплата позволила
откладывать деньги «на старость», да и дела в газете шли всё лучше. Ближе к 90-м из СССР повалил
поток эмигрантов, так что газету стали читать гораздо больше людей, чем раньше. И вот, когда
к концу 90-х ему стукнуло 65 и пришла пора выходить на пенсию, оказалось, что он не просто
уважаемый, но и зажиточный человек. Благодаря умелым вложениям их накоплений (этим
занималась жена), акциям в капитале газеты (он покупал их понемногу с каждой зарплаты), а также
бонуса от владельца газеты (около 2-х млн. долларов), он, выйдя на пенсию, оказался владельцем
более чем пятимиллионного состояния. Это не очень много по понятиям американцев, но очень
неплохо для человека, который в сорок лет вынужден был начинать всё сначала на чужой земле.
Как распорядиться капиталом? Налог на наследство в США – один из самых высоких в мире, а дети
сами крепко стоят на ногах, так что дарить им деньги – смысла никакого.
Уже много лет он отсылает хорошие чеки в Россию, близким родственникам, но им так много давать
тоже смысла нет. Все драгоценности, которые хотели купить жене, уже купили. Билеты на лучшие
спектакли Бродвея у них всегда были выкуплены на полгода вперёд. Осталось одно – повидать
мир. Пока работали, они не могли себе этого позволить, так что теперь – самое время.
В 65 лет нет сил ходить в пешие походы, а голова, благодаря хорошим витаминам и отменной
привычке думать, работает отлично, так вот хочется не просто смотреть на мир, но ещё и понимать, что ты видишь. Для этого нужен хороший гид в любом путешествии. По мнению зажиточной