Благость и елей Господень проникают в сердце и душу, когда ум спокоен и не сопротивляется. Эта
благость, наполняя чрево и грудь, делает единение с Богом чистым и гармоничным: как в радуге
все цвета соединяются без всякого сопротивления друг другу, так и ум соединяется с благостью
сердца, и оба – с божественной природой, что проникает в них совершенно естественно, как елей
от лампад напитывает воздух храма.
Так мы и делали, так у нас и получалось.
И вот, примерно полчаса спустя, когда елей достиг наших душ, и стало благостно и милостиво, мы
встали и отошли в другой конец храма, где сбоку от иконы Одигитрии на коленях стоял старый-престарый монах, в простой бедной рясе, подпоясанной верёвочкой.
Глядя на него, мы вдруг оба увидели то, чего не видел никто другой.
Перед старцем, примерно в метре от него, появилась из воздуха фигура. Она не была похожа на
человека, скорее - на ангела, напоминающего схимника. Плащ с высоким острым капюшоном - вот
и вся одежда.
Фигура была метра три высотой, полупрозрачна, и можно было сказать о ней только одно – чистота
в пустоте. Как если бы пространство, занимаемое обликом явившегося ангела, было пустым от
материи нашего мира, и по причине пустоты заняла его чистота такая, которая незнакома здесь, на
земле, – так она необычна и поразительна.
Мы оба видели это. Сердца наши трепетали. Ни слова не говоря, мы вышли из Храма и направились
домой. Вскоре я спросил свою спутницу:
-Ты видела?
Тут же и она, почти одновременно со мною, спросила:
6
-Ты видел???
Обмениваясь впечатлениями, мы шли домой, и не было в тот момент на свете людей счастливее и
удивлённее нас.
Подобное видение посетило меня еще раз. Позже. На Пасху.
Пасха – это один из любимейших праздников. Однажды я стоял в том же храме на всенощной, и
вот, когда отворились Врата, я увидел Христа, выходившего из них по воздуху и крестившего людей.
Фигура была очень высока – около пяти метров, светла и чиста. Елей неземного блаженства разлил
Христос вокруг себя, и вся усталость слетела с меня в мгновение ока.
В тот вечер, идя домой, я видел в темноте так ясно и четко, как днём.
Россия, 1994 год
Может быть, мне просто не повезло, и не те священники и доблестные христиане встретились
на моем пути, а вот нужные и совершенные встретились кому-то другому, но не мне. Но
желания общаться на подобные темы с подобными людьми у меня больше не возникало. Я стал
заниматься ци-гуном под руководством знакомого доктора. В группе нас было человек сорок, и, наряду с дыхательной гимнастикой, часто проходили реальные боевые спарринги, боевые броски
и захваты, что меня вполне устраивало. Но довольно быстро мое внимание переключилось на
дыхательные упражнения, и вот почему.
Как-то во время сложного и долгого упражнения я вдруг ясно увидел перед глазами совершенно
удивительную картину: с высоты птичьего полёта я наблюдал прекраснейшую долину, зажатую
между двумя кряжами гор. Местами струились водопады, удивительной красоты лестницы в
китайском стиле тянулись по стенам гор уступами – от подножия к истоку водопадов; экзотические
деревья поражали необычными белыми цветами, все было зелено и необычайно свежо. Но не это
привлекло мое внимание. Весь воздух долины был заполнен удивительной голубоватой дымкой, которая несла на себе печать глубочайшего смысла. Назвать его можно было так: духовная
квинтэссенция культуры Китая.
Я не знал, почему и как это произошло, но поделился с тренером. Он, слегка опешив, сказал мне, что это напоминает динамическую медитацию. Было похоже на то, что он и сам не совсем понимал, что это такое, но так я обратил его внимание на себя.
От сопровождавшего меня с тех пор пристального взгляда тренера не укрылись и еще два
выдающиеся момента, которые произошли во время тренировок. Тренер буквально перестал
выпускать меня из поля зрения.
Как-то, в конце тренировки, разбившись по парам, мы стали делать вэй-шу («дающие руки»).
Смысл упражнения заключается в том, чтобы, собрав свою предполагаемую энергию чи между рук, толкнуть этой энергией противника. То есть толкнуть не руками, но энергией. У меня получилось.
И так, что все обомлели. Мой приятель Лёшка, которому не посчастливилось быть в этот вечер
моим противником, от такого удара отлетел довольно далеко. В тот же момент он побледнел, силы