Потом мадам Пернолле, приятная круглолицая женщина сказала нам что раз уж мы судя по всему остаемся на несколько дней почему бы нам не платить не из расчета поденной а из расчета понедельной оплаты. Мы сказали что так оно конечно лучше. Тем временем Пикассо забеспокоились куда мы делись. Мы ответили что мы в Белле. Мы выяснили что в Белле родился Брийя-Саварен[182]. И теперь в Билиньяне мы с удовольствием пользуемся мебелью из дома Брийя-Саварена чей дом принадлежит нашему нынешнему домовладельцу.
Еще мы выяснили что в здешней школе учился Ламартин а Гертруда Стайн говорит что если где хоть ненадолго задержался Ламартин значит там отменная кухня. Мадам Рекамье тоже из этих мест и тут в округе живет целая куча потомков родни ее мужа. Все это мы выяснили не сразу а в тот момент нам просто было очень хорошо и комфортно и мы там жили себе и жили и уехали очень поздно. На следующее лето нам нужно было править гранки Становления американцев так что мы выехали из Парижа очень рано и снова остановились в Белле. И что это было за лето.
Становление американцев это книга на тысячу страниц, мелким шрифтом на больших листах. Дарантье сказал мне что в ней пятьсот шестьдесят пять тысяч слов. Она писалась с тысяча девятьсот шестого по тысяча девятьсот восьмой, и за исключением тех отрывков которые печатались в Трансатлантик до сих пор вся была в рукописи.
По ходу книги предложения становятся все длиннее и длиннее, бывает что и в несколько страниц длиной а наборщики были французы, и когда они ошибались и пропускали целую строчку требовались титанические усилия для того чтобы вернуть ее на место.
Мы обыкновенно уходили из гостиницы рано утром захватив с собой складные стулья, еду и гранки, и весь день сражались с ошибками наборщиков-французов. Большую часть гранок приходилось вычитывать по четыре раза и в конце концов я разбила очки, и совершенно ослепла, и Гертруде Стайн пришлось заканчивать работу в одиночку.
Мы старались разнообразить фон для наших тягостных трудов и находили чудные места но бесконечные листы с бесконечными ошибками наборщиков следовали за нами повсюду. Один из наших любимых пригорков откуда в отдалении был виден Монблан мы назвали мадам Монблан.
Другое место куда мы часто ходили было возле небольшой запруды на ручье у перекрестка двух проселочных дорог. Чувство там было совсем такое как будто средние века, столько там всякого происходило, на свой простой совершенно средневековый лад.
Помню как однажды к нам подошел крестьянин с упряжкой волов. И очень вежливо сказал, простите вы не подскажете что со мной не так. Да как вам сказать, ответили мы, у вас все лицо в крови. А понятно, сказал он, понимаете мои волы они соскользнули с кручи а я пытался их вытянуть и тоже соскользнул и вот теперь шел и думал что со мной не так.
Мы помогли ему смыть кровь и он пошел себе дальше.
Именно в то лето Гертруда Стайн начала две большие вещи, Роман и Явления природы из которых выросла впоследствии целая серия эссе о грамматике и о предложениях
Поначалу это привело к Знакомству с описанием, потом оно вышло в Сейзин пресс.
Она тогда начала описывать ландшафт так как если бы все что она видит было исключительно природным явлением, вещью в себе, и нашла ее, эту технику, весьма любопытной и в конце концов эта техника вывела ее на серию текстов для Опер и пьес. Я пытаюсь быть настолько банальной насколько могу, повторяла она мне не раз и не два. А потом ее время от времени одолевало беспокойство, а не чересчур ли это все банально.
Самую свою последнюю законченную вещь, Стансы медитации, в данный момент я ее как раз перепечатываю, она считает истинным достижением с точки зрения банальности.
Но вернемся в то лето. Мы вернулись в Париж, гранки были почти готовы, и Джейн Хип тоже была тогда в Париже. Она была вся такая взбудораженная. У нее созрел совершенно волшебный план. Я теперь уже не помню в чем там было дело, но Гертруде Стайн ее план тогда очень понравился. Он имел какое-то касательство к возможности параллельного издания Становления американцев в Америке.
Во всяком случае из-за этого возникли какие-то осложнения и много и Макэлмон очень злился и не без оснований, и книга Становление американцев вышла в свет но Макэлмон и Гертруда Стайн совсем с тех пор раздружились.
Когда Гертруда Стайн была еще совсем девочкой ее старший брат как-то раз сказал ей, что она, а родилась она в феврале, совсем как Джордж Вашингтон, импульсивный тугодум. И разные сложности они конечно же все от этого в этом я не сомневаюсь.
В один прекрасный день той же самой весной мы собрались посмотреть очередной весенний салон. Джейн Хип уже говорила нам об одном молодом русском чьи работы показались ей интересными. Проезжая на Годиве по мосту мы увидели Джейн Хип с этим молодым русским. Мы посмотрели его картины и Гертруде Стайн они тоже показались интересными. Понятное дело вскоре он пришел к нам в гости.
182
Антелм Брийя-Саварен (1755—1826) — французский литератор, главный авторитет времен Империи и Реставрации во всем, что касалось гастрономии, парижских ресторанов и тд Главный труд — «Физиология вкуса» (1825).