Кэтлин Брюс была скульптор и училась лепить детскую натуру и ей захотелось сделать фигуру племянника Гертруды Стайн. Гертруда Стайн с племянником пришли в мастерскую Кэтлин Брюс. Там в один прекрасный день они познакомились с А.П. Роше. Таких как Роше в Париже всегда пруд пруди. Он был чрезвычайно искренний, чрезвычайно благородный, преданный, чрезвычайно надежный и чрезвычайно восторженный человек который всех со всеми знакомил. Он знал всех на свете, причем он действительно их всех знал и мог познакомить кого угодно с кем угодно. Он хотел стать писателем. Он был высокий и рыжий и никогда не говорил ничего кроме прекрасно прекрасно великолепно и жил с мамой и бабушкой. Он много чего в жизни успел, он лазал по австрийским горам с австрияками, он ездил в Германию с немцами а в Венгрию ездил с венграми а в Англию с англичанами. В Россию он тоже ездил но русских ему хватало и в Париже. Как говаривал о нем Пикассо, Роше всем хорош вот только он не человек а перевод человека.
Позже он часто бывал на 27 рю де Флёрюс со всем своим интернационалом и Гертруде Стайн он был вполне симпатичен. Она говорила про него он такой надежный, его может сто лет как не видали и еще бы столько не видать но все-таки немного греет что где-то есть Роше и на него всегда можно положиться. Он подарил ей как-то раз совершенно восхитительное чувство давным-давно когда их знакомство едва началось. Три жизни, первая книга Гертруды Стайн, тогда как раз продвигалась к концу и на Роше который читал по-английски она произвела очень сильное впечатление. Однажды Гертруда Стайн что-то такое про себя говорила и Роше сказал прекрасно прекрасно просто великолепно это очень важно для вашей биографии. Она была ужасно растрогана, она впервые в жизни поняла что когда-нибудь у нее и впрямь будет биография. И честное слово пусть даже она не видела его уже сто лет где-то на свете есть Роше и на него всегда можно положиться.
Но вернемся в мастерскую Кэтлин Брюс к Роше. Они поговорили о том о сем и Гертруда Стайн вскользь упомянула о том что вот только что купили у Саго картину одного молодого испанца по фамилии Пикассо. Прекрасно прекрасно просто великолепно, сказал Роше, весьма занятный молодой человек, я его знаю. Вы это серьезно, спросила Гертруда Стайн, настолько что могли бы кого-нибудь к нему привести. Ну конечно, сказал Роше. Прекрасно, сказала Гертруда Стайн, знаете мой брат очень хочет с ним познакомиться. И они прямо там и тогда обо всем договорились и вскоре после этого Роше и брат Гертруды Стайн сходили к Пикассо.
Прошло совсем немного времени и Пикассо уже взялся за портрет Гертруды Стайн, сам портрет теперь широко известен, но как так оно получилось никто уже точно не помнит. Я часто слышала как Пикассо и Гертруда Стайн говорят об этом но ни он ни она точно не помнит. Они помнят как Пикассо в первый раз обедал на рю де Флёрюс и как Гертруда Стайн в первый раз позировала ему на рю Равиньян но в промежутке пустота.
Как оно так вышло они не знают. Пикассо никто не позировал с тех пор как ему было шестнадцать, а тогда ему было уже двадцать четыре и Гертруде Стайн никогда даже в голову не приходило заказать свой портрет, и они оба даже ни малейшего понятия не имеют как оно так получилось. Однако получилось и она позировала ему и высидела девяносто сеансов и за это время много всякого случилось. Однако вернемся ко всем тем вещам которые случались в первый раз.
Пикассо с Фернандой пришли на обед, Пикассо в те времена был как говорила моя давняя и добрая школьная подруга Нелли Джекот, красавец мужчина жаль что на углу ботинки чистит. Он был худ темноволос, весь одни огромные омуты-глаза и резкий но не грубый. За обедом он сидел рядом с Гертрудой Стайн и она взяла кусок хлеба. Отдайте, сказал Пикассо, резким жестом выхватив у нее кусок, отдайте это мой хлеб. Она рассмеялась и он смешался. Это было началом их близости.