Отношения между сторонниками Пикассо и сторонниками Матисса обострились. А это, сами понимаете, заставляет меня вернуться в салон независимых, где мы с подругой сидели и не знали что две висящие прямо перед нами картины есть первое публичное признание Дерена и Брака в том что они встали на сторону Пикассо и открыто покинули ряды сторонников Матисса.
За это время действительно много чего произошло.
Матисс выставлялся на каждом осеннем салоне и на каждом салоне независимых. У него появились последователи и довольно много. Пикассо, в отличие от него, вообще за всю свою жизнь ни разу не выставлялся в салонах. Его картины в то время можно было увидеть только в доме номер 27 по рю де Флёрюс. И можно сказать что впервые он показался на публике именно тогда когда Дерен и Брак, полностью находившиеся под влиянием его последних работ, выставили его собственные. После этого и у него появилась масса последователей.
Матиссу не нравилось что дружба между Пикассо и Гертрудой Стайн становится все крепче. Мадмуазель Гертруде, объяснял он, нравятся местный колорит и театральные эффекты. И говорить всерьез о дружбе такого человека как она с кем-нибудь вроде Пикассо по меньшей мере несерьезно. Матисс по-прежнему был частым гостем на рю де Флёрюс но прежней открытости между ними всеми уже не было. Примерно в это самое время Гертруда Стайн и ее брат устроили званый обед для всех тех художников чьи картины висели у них в студии. Конечно за вычетом стариков и покойников. За этим обедом как я уже рассказывала раньше все они были совершенно счастливы да и сам обед удался на славу по той простой причине что Гертруда Стайн посадила каждого художника напротив его собственной картины. Никто из них этого не заметил и все они радовались искренне и просто до тех пор пока, уже в дверях, Матисс не остановился и, повернувшись спиной к выходу и оглядев всю комнату не понял внезапно какую с ними со всеми сыграли шутку.
Матисс заявил что Гертруда Стайн потеряла всякий интерес к его творчеству. Она ему ответила, вы цельный человек и не умеете бороться сами с собой и поэтому вы инстинктивно провоцируете в других людях враждебность к вам чтобы получить повод и ввязаться в драку. А теперь и они от вас научились.
Так закончился этот разговор но началась одна очень важная часть Становления американцев. Один из наиболее характерных для Гертруды Стайн способов типизации человеческих характеров основан именно на этой идее.
Примерно в это же самое время Матисс начал преподавать. Он переехал с набережной Сен-Мишель, где жил с тех самых пор как женился, на бульвар Инвалидов. В результате буквально только что происшедшего во Франции отделения церкви от государства на руках у французского правительства оказалось вдруг огромное количество бывших монастырских школ и прочей церковной собственности. Поскольку многие из этих монастырей прекратили свое существование, освободилось огромное количество зданий. И среди прочих прекрасный дом на бульваре Инвалидов.
Сдавались эти дома почти даром потому что правительство предпочитало не подписывать с нанимателями договоров, с тем чтобы когда будет принято окончательное решение о том как эти здания будут в конце концов использованы, можно было выставить жильцов на улицу без предупреждения. А потому для художников условия там были идеальные ведь там были и сады и большие залы и с неудобными условиями аренды можно было по этой причине смириться. Вот Матиссы и переехали и Матисс вместо маленькой комнаты где он раньше работал обзавелся новой просто огромной и оба сына вернулись домой и все они были совершенно счастливы. Потом целая группа его новообретенных последователей обратилась к нему с просьбой, не сможет ли он учить их живописи если они организуют для него класс прямо в том же самом здании где он живет. Он согласился и так возникла мастерская Матисса.
Ученики подобрались всех возможных национальностей и поначалу Матисс пришел в ужас от того как их много и какие они разные. Как-то раз, рассказывал он, его весьма позабавила и удивила одна маленькая очень маленькая женщина сидевшая в переднем ряду, он спросил ее, что она собственно пытается выразить своей живописью, чего она ищет, и она ответила, Monsieur je cherche le neuf[31]. Он помнится все удивлялся как они все умудрились выучить французский тогда как он ни слова не понимает на их родных языках. Кто-то обо всем этом узнал и высмеял его школу в одном франком еженедельнике. Матисс был обижен до глубины души. В статье было написано, так откуда же взялись все эти люди и тут же был ответ, из Массачусетса. Матисс очень расстроился.
31
Букв.: Мсье, я ищу девятку (фр.). Слова «новое» и «девять» по-французски омонимичны, но употребленная маленькой дамой грамматическая форма автоматически делает из «нови» — «девятку».