--Я в восторге от того, что нашел этот ключ йоги, который так долго и так давно искал!--сказал с воодушевлением Пратап.--Его раскрепащающее действие на оковы внешних чувств освободит меня для высших сфер. Сегодняшнее видение Господа Кришны могло означать только мое высочайшее благо.
Мы немного посидели в молчаливом размышлении, затем медленно пошли к станции. Я был полон радости, усаживаясь в поезд; но для Ждитендры этот день был днем слез. Мое сердечное прощание с Пратапом прервалось заглушенными всхлипываниями обоих моих товарищей. И опять путешествие поверглло Джитендру в пучину слез. На этот раз он горевал не о себе, а из-за себя.
--Как ничтожна моя вера! Мое сердце окаменело! Никогда более не усомнюсь я в помощи Бога.
Приближалась полночь. Два "Золушки", посланные в Бриндабад без гроша, вошли в спальню Ананты. Как он и предсказывал, его глаза широко раскрылись от изумления. Не говоря ни слова, я бросил на стол пачку рупий.
--Джитендра, всю правду!--тон Ананды был шутливым.--Не ограбил ли этот молодец кого-нибудь?
Но по мере того, как развертывалось повествование, Ананта становился серьезнее; затем его лицо приняло торжественное выражение.
--Закон "просящие получают" простирается на области, более тонкие, чем я предполлагал,--сказал Ананта с духовным подъемом, которого в нем раньше не было.--Впервые я понимаю твое безразличие к мирской суете и вульгарному приобретательству.
Хотя было уже поздно, брат настоял, чтобы я дал ему дикша крийа-йоги /4/. Итак, за один вечер "гуру" Мукунда взвалил на свои плечи двух непрошенных "учеников".
Утренний завтрак прошел в гармоничной атмосфере, которой так не хватало в прошлое утро.
Я улыбнулся Джитендра:
--Ты не обмануллся в ожидании: мы посмотрим на Тадж перед отъездом в Серампур.
Попрощавшись с Анантой, мы с другом скоро оказались перед сливой Агры, Тадж Махалом. Белый мрамор блестел на солнце, возвышаясь как образ безупречноф чистой симметрии. Окружавшие его темные кипарисы, зеленые лужайки и спокойные лагуны. Внутренние покои поражали своей прелестью: великолепно контрастировали между собой стены с кружевной резьбой на мраморе, выложенные полудрагоценныи камнями, тонкие ветки и свитки незаметно выступали из коричневого и фиолетового мрамора; освещение из окон падало на кешотафы падишаха Шах-Джахана и Мумта-Махал, царицы его страны и его сердца.
Но довольно зрелищ! Я стремился увидеться со своим гуру. Мы с Джитендрой быстро ехали в поезде на юг, к Бенгали.
--Мукунда, я не видел своих родных уже несколько месяцев. Я передумал: может быть, позже навещу твоего учителя в Серампуре.
Мой друг обладал, мягко выражаясь, изменчивым характером. Он покинул меня в Кальтутте. Местным поездом я скоро доехал до Серампура, расположенного в двенадцати милях к северу.
С дрожью удивления я сообразил, что со времени моей встречи с гуру в Веранси прошло как раз двадцать восемь дней. "Ты придешь ко мне через четыре недели". И вот я здесь, с бьющимся сердцем стою у его дворика на тихой Рай Гхат-лейн. Впервые я вступил в обитель, где должен был провести лучшую часть последующих десяти лет с Джанаватар /"воплощение мудрости"/ Индии.
Примечание к главе 11
/1/ См. главу 25
/2/ Хари:--ласкательное имя, которым поклонники называют Господа Кришну.
/3/ Мифический драгоценный камень, обладающий силой исполнения желаний; также одно из имени Бога.
/4/ Духоввное посвящение: от санскритского корня "дики", т. е. посвящать кого-либо.
Глава 12. Годы в обители гуру
--Ты пришел?
Так приветствовал меня Шри Юктешвар, сидя на тигровой шкуре, разосланной на полу комнаты с выходом на балкон. Его голос был холоден, выражение бесстрастно.
--Да, дорогой учитель, я здесь, чтобы следовать за вами.
Преклонив колени, я коснулся его ног.
--Как это может быть? Ведь ты не считаешься с моими замечаниями.
--Этого более не случится, Гуруджи! Ваше желание будет для меня законом.
--Это уже лучше. Теперь я смогу взять на себя ответственность за твою жизнь.
--охотно передаю вам это бремя, учитель.
--Тогда мое первое требование заключается в том, чтобы ты вернулся домой, к семье, и поступил в колледж в Калькутте. тебе необходимо продолжить образование.
--Очень хорошо, господин.--Я скрыл свое огорчение. Неужели эти надоевшие мне книги так и будут преследовать меня до слез? Сначала отец, а теперь и Шри Юктешвар!..
--Когда-нибудь ты поедешь на Запад. Там охотнее примут древнюю мудрость Индии, если неизвестный индийский учитель будет иметь университетскую степень.
--Вы знаете лучше, Гуруджи!--Мое огорчение исчезло. Замечание о западе казалось сомнительным и отдельным, а возможность сделать приятное учителю, повинуясь его воле, была связана непосредственно с данным моментом.
--Ты будешь жить неподалеку, в Калькутте; приходи сюда, когда у тебя будет возможность.
--Каждый день, если можно, гуруджи. Я с благодарностью принимаю ваше руководство во всех деталях, но при одном условии...
--Что это за условие?
--При условие, что вы пообещаете открыть мне Бога.
Последовала долгая вербальная борьба. Мастер не нарушает свое слово; и оно дается не так то легко. Принесение обета открывает безбрежные метафизические перспективы. Гуру должен быть в очень и очень сокровенных отношениях с создателем прежде, чем он сможет обязать Его проявиться! Я чувствовал, что Шри Юктешвар достиг божественного единения и был полон решимости в качестве Его ученика использовать свое выгодное положение.
--У тебя требовательный характер!--и затем раздалось полное сочувствия и снисхождения согласие Учителя:
--Пусть твоя воля будет моей волей.
С моего сердца слетела тень, окутывавшая его всю жизнь. Неясные поиски, то здесь, то там, пришли к концу. Я нашел вечное убежище в истинном гуру.