Я смотрел на свои руки и двигал ими во все стороны, но не мог ощутить их веса. Меня затопил экстатический восторг. Мое тело как бы расцвело на стебле космического света; оно казалось божественным произведением лучей, струившихся из проекционной камеры кинематографа и проявлявшихся на экране в виде образов.
Долго взирал я на эту живую картину своего тела в полумраке театра собственной спальни. До этого у меня было много видений, но ни одно не было столь необычным. Когда иллюзия плотного тела совершенно рассеялась, и я глубоко осознал, что сущность всех вещей--это свет; я поднял глаза к пульсирующему потоку жизнетронов и заговорил с мольбой:
--О, Божественный Свет, поглоти в себя этот мой смиренный телесный образ, подобно тому, как Илия был взят на небеса в огненной колеснице! /9/.
Моя мольба, по-видимому, сильно удивила Высшую Силу: луч света исчез, тело мое обрело свой нормальный вес и опустилось на кровать. Рой огоньков на сверкающем потолке померк и исчез. Очевидно, для меня еще не наступило время покинуть эту землю.
"Кроме того,--подумал я философски,-- Илия, возможно, был недоволен моей самонадеянностью!"
Примечания к главе 30.
/1/ Великий изобретатель Маркони следующим образом выразился о недостаточности науки в вопросах конечных реальностей: "Наука абсолютна неспособна разрешить проблему жизни. Этот факт на деле должен был бы испугать нас, если бы на свете не существовало веры. Тайна жизни поистине представляет собой самую неотложную проблему; эта проблема--наиболее неотложная из всех, когда-либо поставленная человеческой мыслью".
/2/ Езекиль, 43 (1, 2).
/3/ То есть является одновременной материей и энергией.
/4/ Кн. Исход XX, 3 (12); Бытие 1, 3.
/5/ Тимофею VI 15--16 "Ни один человек", т. е. ни один смертный, подвластный майе.
/6/ Откровение 1, 14--15.
/7/ Мтф. VI, 22.
/8/ Бытие I, 27.
/9/ Вторая Книга Царств, II, II
Глава 31. Беседа со святой матерью.
--Почтенная мать, еще во младенчестве я получил пророческое благословение вашего супруга. Он был гуру мое собственного гуру Шри Юктешвара и моих родителей. Будьте поэтому благосклонны ко мне и соблаговолите рассказать несколько случаев из вашей священной жизни.
Я обратился к Шримати Каши Мони, спутнице жизни Лахири Махасайа. Попав на короткое время в Бенарес, я исполнил свое давнишнее желание посетить эту почтенную женщину.
Она приветливо приняла меня в доме Лахири Махасайа, который находился в той части Бенареса, что называется Гарудешвар Мохулла. Хотя ей было уже немало лет, она напоминала расцветший лотос и источала аромат духовности. Это была женщина среднего роста, со светлой кожей и изящной шеей, с большими блестящими глазами.
--Привет тебе, сын мой! Пройдем наверх!
Каши Мони провела меня в очень небольшую комнату, где она жила некоторое время со своим мужем. Я ощутил великую честь от зрелища того святого места, где несравненный учитель снизошел до принятия на себя роли в человеческой драме супружества. Добрая хозяйка указала мне на мягкое сиденье подле нее.
"Это произошло за несколько лет до того, как я поняла божественную сущность моего мужа,--начала она.--Однажды ночью в этой самой комнате у меня был яркий сон. Блистающие славой ангелы парили надо мной в невообразимом величии. Зрелище было настолько реальным, что я сейчас жэе проснулась; странным образом комната оказалась окутанной ослепительным светом.
Мой муж в позе "лотос" парил в центре комнаты, окруженный ангелами. Исполненные достоинства в своей мольбе, они поклонялись ему, сложа руки.
Бемерно удивленная, я была уверена в том, что все еще вижу сон.
--Женщина,--произнес Лахири Махасайа,--сейчас ты не спишь. Отныне и навеки оставь свои иллюзии.
Он мягко опустился на пол. Я распростерлась у его ног.
--Учитель,--воскликнула я,--вновь и вновь склоняюсь перед тобой! Простишь ли ты мне то, что я считала тебя своим мужем? Я умираю от стыда, поняв, что оставалась спящей возле того, кто пробужден к божественной жизни. С этой ночи ты более не будешь моим мужем--ты станешь моим гуру. Не примешь ли ты мою ничтожную личность в качестве ученицы? /1/.
Учитель мягко коснулся моего плеча.
--Встань, святая душа, ты принята!--И он повернул меня к ангелам.--Поклонись по очереди каждому из этих святых существ.
После того, как я закончила свое смиренное коленопреклонение, голоса ангелов зазвуали вместе подобно хору древних писаний:
--Благословенна и ты, супруга божественного существа! Мы приветствуем тебя!--Они склонились к моим ногам--и вдруг их блистающие формы исчели, а в комнате стало темно.
Мой гуру спросил меня, желаю ли я получить посвящение в крийа-йогу.
--Конечно,--отвечала я.--Мне так жаль, что я не получила этого благословения в более ранний период совей жизни.
--Тогда еще не пришло время,--успокоительно улыбнулся Лахири Махасайа.--В безмолвии я помог тебе переработать большую часть твоей кармы. Теперь когда ты желаешь посвящения, ты к нему готова.
Он коснулся моего лба. Там появились массы крутящегося света. Сияние постепенно приняло форму опалово-голубого духовного глаза, окаймленного золотисным блеском, в центре находилась белая пятиконечная звезда.
--Проникни своим сознанием сквозь звезду в царство беспредельного,--послышался голос гуру, в котором звучали новые нотки, подобно струящейся где-то в отдалении музыке.
Видение за видением как волны разбивались о берега моей души. Эти панорамные сферы в конце концов растворились в море блаженства. Я потеряла себя в нескончаемой благодати. Когда через несколько часов я вернулась к осознанию этого мира, учитель дал мне технику крийа-йоги.
С той ночи Лахири Махасайа никогда более не спал в моей комнате. С этого времени он вообще перестал спать. Днем и ночью он оставался в передней комнате на нижнем эатже, окруженный своими учениками".
Почтенная женщина погрузилась в молчание. Понимая необычность ее взаимоотношений с возвышенным йогином, я все же рискнул попросить ее вспомнить что-нибудь еще.
"Ты жаден, сын мой. Тем не менее ты получишь еще один рассказ.--Она застенчиво улыбнулась.--Я покаюсь в грехе против мужа, ставшего для меня гуру. Через несколько месяцев после посвящения я начала чувствовать себя покинутой. Мне казалось, что муж пренебрегает мною Как-то утром Лахири Махасайа вошел в эту комнату: ему нужно было написать статью. Я быстро последовала за ним. Под властью нелепого возбуждения я обратилась к нему с некоторой едкостью: