Святой усадил меня на бамбуковый помост, в тени перед его небольшой хижиной. Он дал мне выпить подслащенного лимонного сока, а затем протянул кусок неочищенного сахара. Мы вощли во двор и уселись в позе "лотос". Прошло четыре часа медитации. Я открыл глаза и увидел, что освещенная луной фигура йогина все еще остается неподвижной. Когда я настойчиво внушал своему желудку, что не единым хлебом жив человек, Рам Гопад встал со своего места.
--Я вижу, вы проголодались,--сказал он.--Ужин скоро будет готов.
Он раздул огонь в глиняном очаге, стоявшем во дворе, и вскоре мы ели рис идхол на широких листьях банана. Мой хозяин из учтивости отказался от моей помощи в приготовлении пищи. "Гость--это сам Бог",--гласит индийская пословица, и это правило ревностно исполняется с незапамятных времен. Впоследствии, во время моих странствий по всему миру, я с большой радостью увидел во многих такое же уважение. У горожанина острие гостеприимства притупляется, так как ему приходится в избытке видеть незнакомые лица.
Все мирские заботы, казалось, отошли в невообразимую даль, когда я сел на корточках около йогина в уединении крошечной деревеньки в джунглях. Комната таинственно освещалась мягким светом. Рам Гопад устроил для меня на полу ложе из нескольких рваных одеял, а сам уселся на подстилке из соломы. Переполненный его духовным магнетизмом, я рискнул обратиться с просьбой:
--Господин, почему вы не даруете мне самадхи?
--Дорогой мой, я был бы рад передать вам соприкосновение с Божественным, но я не должен делать этого.--Святой устремил на меня вор полузакртых глаз.--Ваш учитель скоро одарит вас этим переживанием. Пока же ваше тело еще не настроено должным образом. Как небольшая электрическая лампочка перегорает при сильном напряжении, так и ваши нервы не готовы для космических токов. Если бы я и дал вам сейчас пережить экстаз Беспредельности, вы бы сгорели, как если бы каждая клетка вашего тела была охвачена пламенем.
--Вы просите у меня озарения,--задумчиво продолжал йогин,--а я раздумываю: разве такая незначительная личность, как я, медитирующий столь немного,--разве я смог угодить Богу. разве я могу в конечном счете представлять собою какую бы то ни было ценность в Его глазах.
--Господин, но разве вы не искали Бога всем сердцем своим в течение долгого времени?
--Я сделал лишь немного. Бехари, должно быть, рассказал вам кое-что из моей жизни. Двадцать лет я провел в тайном гроте, медитируя по восемнадцать часов в день. Затем я удалился в еще менее доступную пещеру и находился там двадцать пять лет, оставалясь в состоянии йоги по двадцать часов ежедневно. Мне не нужен был сон, ибо я всегда вместе с Богом. Мое тело лучше отдыхало при полном спокойствии сверхсознания, чем оно могло бы отдохнуть при несовершенном успокоении во время обычного подсознательного сна.
Во время сна мускулы расслабляются, но сердце, легкие и сосудистая система работают непрестанно. Они не имеют отдыха. А во время переживания сверхсознания все внутренние органы остаются в состоянии приостановленной жизнедеятельности, электризуясь космической энергией. Таким образом я избавился от необходимости спать, и это продолжается в течение многих лет. Придет время, когда и вы сможете обходиться без сна,--заключил он свое объяснение.
--Боже мой, вы медитировали так долго, и вы все еще не уверены в милости Бога!--проговорил я с удивлением.--Что же тогда остается делать нам, бедным смертным?
--Но разве вы не видите, дорогой мой юноша, что Бог--это сама Вечность? Считать, что человек в состоянии полностью познать Его за сорок пять лет медитации--это довольно смелое предположение. Однако Бабаджи уверяет нас, что даже кратковременная медитация спасает нас от пожирающего страха смерти и посмертных состояний. Не фиксируйте свой идеал на вершине холма, тянитесь к звезде невыразимых высот. Если вы будете усиленно работать, вы дойдете до таких высот.
Подавленный такой перспективой, я попросил у него дальнейших разъяснений. Он поведал чудесную повесть о своей первой встрече с Бабаджи--гуру Лахири Махасайа /3/. Около полуночи Рам Гопад погрузился в безмолвие, а я улегся на свои одеяла. Закрыв глаза, я увидел вспышки молний, обширное пространство внутри меня казалось заполненным расплавленным светом. Открыв глаза, я видел то же самое сверкающее сияние. Комната стала как бы частью Бесконечного, которое я видел своим внутренним зрением.
--Почему вы не спите?--спросил йогин.
--Господин, как можно мне заснуть, когда вогруг меня сверкают молнии даже тогда, когда я закрываю глаза.
--Это переживание благословенно: духовные излучения увидеть нелегко.--Рам Гопад прибавил несколько приветливых слов.
На рассвете он дал мне сахара и сказал, что мне надо уходить. Мне не хотелось прощаться с ним. и слезы покатились по моим щекам.
--Я не отпущу вас с пустыми руками,--нежно произнес йогин.--Я что-нибудь сделаю для вас.
Он улыбнулся и пристально взглянул на меня.
Я как будто врос в землю. Через мои зрачки полился поток блаженства и внезапно я ощутил, что исцелился от боли в спине, которая мучила меня временами уже несколько лет.
Чувствуя себя обновленным, погрузившись в океан сверкающей радости, я более не плакал. Коснувшись ног Рам Гопада, я зашагал через джунгли; миновав тропические заросли и многочисленные рисовые поля, я достиг Таракешвара.
Там я вторично совершил паломничество к знаменитому святилищу и пал ниц перед алтарем. Круглый камень начал расширяться перед моим внутренним взором и наконец охватил все космические сферы: круг за кругом, область за областью оказывались пропитанными божественным. Через час я удачно сел на Калькуттский поезд. Мои скитания закончились, таким образом, не среди возвышенных вершин, а у подножия гигантской личности моего учителя.
Примечание к главе 13
/1/ Особые барабаны для ударов руками, употребляются только в девоционной музыке.
/2/ "Человек, который ничему не поклоняется, никогда не сможет вынести бремя самого себя",--сказал Достоевский в "Бесах".
/3/ См. последние разделы главы 33.
Глава 14. Переживание космического сознания
--Я здесь, гуруджи!--Выражение стыда на моем лице красноречиво говорило о мое состоянии.
--Тогда пойдем на кухню и поищем что-нибудь поесть.
Шри Юктешвар обратился ко мне так же естественно, как если бы нас разделяли не дни, а часы.
--Учитель, я, должно быть, расстроил вас своим неожиданным отъездом отсюда, где у меня есть свои обязанности; я думал, что вы, возможно, сердитесь на меня.
--Нет, конечно, нет! Гнев возникает только из-за несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, поэтому ничьи действия не в состоянии противоречить моим желаниям. Я не использую тебя в личных целях; я счастлив только тогда, когда ты испытываешь подлинное счастье.
--Господин, иногда мы слышали о божественной любви, как о чем-то неопределенном; но сегодня я, по-истине, получил наглядный ее пример от вашей ангельской личности! В этом мире даже отец с трудом прощает своего сына, если последний без предупреждения оставляет дела. Но у вас нет ни малейшего недовольства, хотя оставленные мною неоконченные дела должны были причинить вам много неудобств.
Мы посмотрели в глаза друг другу; там блестели слезы. Меня поглотила волна блаженства; я осознал, что Господь в форме моего гуру расширил малые старания моего сердца до обширных пространств космической любви.
Прошло несколько дней, и я как-то направился в пустую комнату, где обычно сидел учитель, намереваясь заняться медитацией. Но непослушные мысли не разделяли этого похвального намерения и рассыпались в стороны, как птицы перед охотником.
--Мукунда!-- вдруг прозвучал с отдаленного балкона голос Шри Юктешвара.
Я почувствовал себя таким же непокорным, как мои мысли. "Учитель всегда заставляет меня медитировать,--пробормотал я про себя,--и он не должен меня беспокоить, когда ему известно, почему я вошел в его комнату!"
Учитель опять позвал меня, но я упрямо хранил молчание. Голос учителя прозвучал в третий раз, и в тоне его послышался упрек.
--Господин, я медитирую,--протестующе откликнулся я.