Вот один эпизод из этого случая. Они как-то изловили врача-женщину молодых лет и издевались над ней. Между грудями на теле вырезали звезду и бросили в парке, а у девки-сестры (медсестры) вырезали крест на талии сзади, и ещё ряд издевательств делали и с другими. А у одного солдата обрезали уши и положили ему их в карман, но он был убит.
В бою за это село было подбито два наших танка, они стояли на дороге. Когда немцы вечером поехали восвояси к себе попутно и прицепили себе эти два наших танка. Утащили их. Когда они выехали за село, тогда и давай наша артиллерия сыпать по ним. В той стороне было всё темно – пыль, дым и ничего не видно. Сколько их было подбито неизвестно, но, похоже, ни одного. Так мы и наступали на Запад на последний венгерский город Шопрон на границе с Австрией.
На этом пути мы делали дымовые завесы, то есть ходили копать окопы во весь рост за нашу передовую линию фронта, не доходя примерно такое же расстояние до их передовой или передней части их фронта. Ночами копали и маскировали. Когда всё было готово, ждали ветра в их сторону. Как ветер подул, мы пускали дым завесу – по этому дыму двигалась наша пехота и танки. Так было много раз. Их первые снаряды и бомбы были по химвзводу, то есть по нам. Но окопы делали во весь рост, а у меня он подходящий, и копать мне было чего – два метра. Убить могло только прямым попаданием и тут же похоронило бы. Такая у меня была часть – химвзвод. Дыму нахватался столько, что и сейчас боюсь любого постороннего запаха. А если хотите попробовать такого дыма, возьмите три-четыре спички, чиркните и сразу нюхайте. Бывало много раз за сутки харкаешь от него, а во рту потом дня два-три плохо.
Эпизод второй. После выполнения боевого задания дымовой завесы нам дают отдых. Мы отдыхали в одном подвале. Пришёл лейтенант, командир взвода. Поднял нас по тревоге, говорит: «к нам проникли немецкие танки». Он обеспечил нас бутылками с горючей смесью, гранатами. Развернули нас в боевое положение, а мне дозволили укрыться у дороги у небольшого мостика, под которым водостекающая труба. Сзади меня был помощник командира взвода старший сержант Кувшинов Ник. Мих. И как раз он укрылся в большой воронке от бомбы. А танки шли боевым порядком. Их было пять. Один танк шёл прямо через мостик на меня. Когда стал проходить мостик, я выскочил и кинул в него связку бутылок с горючей смесью, и танк загорелся, но продолжал двигаться. А нам команда была дана другая, то есть встречать их в другом месте, но мы их больше не видели. Нам сказал лейтенант, что из пяти два танка ушли обратно, а три сожги, подорвав их все вместе.
За этот танк меня наградили медалью «За отвагу», которую утерял первый милый сынок Коля. А документ к ней утерялся потому, что по нему пришлось получать деньги за медаль раза два или три, и он был положен отдельно от других (документов). И так же утерялась большая позолоченная благодарность с фронта, подписанная маршалом Коневым Ив. Ст. Но благодарность нашлась у одного ученика. Ею была обёрнута книга, на тот момент уже протёртая. А потом совсем утерялась, но уже в Тирикуле. Утеряли милые детки. Раздали все мои художественные книги, а она, похоже, была в них.
Продвигаясь на запад к Венгеро-Австрийской границе к последнему опорному пункту, за город Шопрон ожесточённый был бой. Смешались наши полки и среди нас оказался молодой паренёк. Я спрашивал его первым фронтовым вопросом – «Откуда родом?» – «Из Сибири, города Новосибирска» – Бойко ответил парень-смельчак. И как раз показались на горизонте три вражеских танка. Он выпросил у нас несколько гранат и только сказал: «Я пойду искать свою часть, попутно брошу их под танк». Вначале мы не поверили. После видели, как получился взрыв и танк стал. Остался этот смельчак живым или нет, но мы сами собой рассудили: мы ни фамилии, ни имя его не знаем, а придёт в свою часть, расскажет, что взорвал танк – никто не поверит. А мало того, может ещё брань получить от командира, что где-то блукал (блуждал, шатался непонятно где). Ведь он не обязательно герой, но хорошо сражавшихся солдат было много, с ними были товарищи, командиры. Солдат чем-то отличился, а товарищи и командиры, видевшие его, были убиты или ранены, и при таких случаях (героических) тоже остаётся человек незамеченный (не получает знак отличия). Самохвальством же не каждый решится сказать, да и не поверят. А те товарищи, которые выйдут из госпиталя вряд ли попадут в свою часть. Да ещё не каждый запомнит и знает его фамилию и имя. Большое спасибо Родине, партии и правительству за их столь большое внимание к участникам войны, наградив их орденами, медалями.