Результаты, однако, не радовали, настроение было плохое, хотя я оперировал ежедневно.
В 1981 году, при моем неохотном согласии, Лида купила под дачу вполне приличный дом, в поселке за полсотни километров от города. Я приобщился к дачной жизни только через год - понравилось бегать в лесу и столярничать вмастерской. В институт ездил на электричке.
В июле того же 1982 года произошел очередной душевный кризис: часто умирали больные. Объявил, что на все лето бросаю хирургию и буду заниматься только кибернетикой. Жил на даче три месяца - делал модели общества и ездил на семинары в своем отделе.
Только в ноябре начал понемногу оперировать. Постепенно все вернулось к прежней жизни.
Институт. Летом 1983 года произошло событие: наша клиника отделилась от Тубинститута и превратилась в самостоятельный Институт сердечно- сосудистой хирургии. Для этого мне пришлось идти в ЦК партии Украины, к В.В.Щербицкому. По его же настоянию меня назначили директором. Не хотелось, но дело важнее - отказаться не смог.
Организация института прошла легко. Поставил сверхзадачу: 4000 операций в год, 2000 - с АИК.
В декабре отпраздновали мой юбилей - 70 лет. Была научная конференция, много гостей.
Институт сразу заработал хорошо, число операций возросло.
Тут началась горбачевская перестройка - гласность. Вдохнули маленький глоток свободы. Очень нравилось. Выписывал массу газет и журналов. При публичных выступлениях уже не оглядывался на Партию и КГБ.
Болезнь. Все беды приходят неожиданно: на фоне обычного режима, летом 1985 начались перебои в сердце. К осени развился полный блок: частота пульса - 40, бегать уже не могу. Нужен стимулятор, но я упорствовал, пока не развилась гипертония. Под новый год передал институт заместителю - думал,что насовсем, и поехал на операцию в Каунас, к Ю.Ю.Бредикусу. Лида и Катя поехали со мной.
Стимулятор заработал отлично и к середине февраля 1986 я вернулся: снова директорство, операции, бег.
Аварию в Чернобыле, в апреле 1986, семья пережила на даче, 50 км от злополучного места. Я с самого начала считал, что вредные последствия преувеличены: писатели и политиканы напугали публику и весь мир. В результате миллионы людей сделали невротиками на многие годы. Врачи тоже поддались этому психозу.
В 1987 году в стране начались эксперименты: выборный директор, кооперативы, самостоятельность предприятий, советы трудового коллектива. Мы тоже добились хозрасчета, чтобы получать деньги от министерства не по смете, а за операции. Результат - количество операций с АИК почти удвоилось и приблизилось к двум тысячам. В полтора раза повысилась зарплата. Работать стало интереснее.
Между тем, в декабре 1988-го подошел юбилей: 75 лет. Решил оставить пост директора, но продолжать операции. Были трогательные проводы: чуть не расплакался.
Тайным голосованием из нескольких кандидатов, выбрали нового директора Г.В.Кнышова. Он и теперь работает.
Раз в неделю я оперировал с АИК. Но это была уже другая жизнь, скучная.
В стране господствовала эйфория демократии - свободно выбирали Народных Депутатов.
С 1962 по 1979 год я уже был членом Верховного Совета и тогда убедился, что это ширма для диктатуры Партии. Теперь, казалось, все будет иначе: народ получит реальную власть. Я - то знал, как ее нужно употребить. Поэтому, когда наши врачи выдвинули меня в кандидаты - я согласился. Было пять конкурентов, включая кандидата от КПСС, но я прошел в первом туре.
В мае 1989 г. был 1-й Съезд Народных Депутатов: две недели свободных высказываний, выступления Сахарова, отмена контроля партии, первый демарш прибалтов и многое другое.
Меня выбрали в Верховный Совет: нужно заседать непрерывно, как в настоящем парламенте. Я просидел три месяца и убедился, что эти пустые словопрения не для меня. В Киеве пытался проводить свою программу помощи медицине и школе и снова потерпел неудачу: порядки остались прежние, администраторы со всем соглашались, но ничего не делали. На депутатские приемы приходили по 30-40 человек, они уже не просили помощи, как раньше, а требовали. При публичных встречах народ резко критиковал власть. Депутатам тоже доставалось.
Осенью, по моей просьбе, московские врачи помогли освободиться от парламента - нашли аритмию. Но заседания и приемы избирателей остались. Загрустил. А что сделаешь?
Но все-таки, жизнь в Москве не прошла без пользы: Верховный Совет открыл доступ к статистикам и запрещенным книгам. Провел три большие социологические исследования через газеты, узнал настроения народа. Об этом опубликовал несколько статей в газетах и журналах.