Но способность и склонность к рисованию меня не оставляли. Когда отец переселился в Г., я тайком прокрадывался там в помещичий дом и копировал рисунки обоев, что было сравнительно безопасно: комнаты почти всегда оставались пусты, так как помещик редко заглядывал в эту свою усадьбу. Как-то раз зимой меня нашли почти насмерть замерзшим в зале помещичьего дома. В одной руке я держал бумагу (мебели в комнате не было), а другой срисовывал со стены замысловатый орнамент.
Кажется, из меня мог вырасти изрядный художник, если бы кто-нибудь оказал мальчику поддержку на этом пути. Хотя, если быть совсем честным, у меня вряд ли хватило бы терпения для окончательной отделки своих картин.
В учебной комнате отца стоял шкаф с множеством книг. Из них мне разрешено было пользоваться только Талмудом. Но отец много времени вынужден был отдавать хозяйству, и я беззастенчиво нарушал все запреты. Довольно хорошо зная уже еврейский язык, я поглощал книгу за книгой, и многие оказались куда более мне по вкусу, чем Талмуд. Что вполне естественно (я оставляю за скобками заключенные в нем мысли о юриспруденции). Сухие, по большей части непонятные для ребенка талмудические разглагольствования о жертвоприношениях, омовениях, праздниках и запрещенной пище, самые странные раввинские причуды, обсуждаемые с величайшей серьезностью, ничтожные мелочи, рассматриваемые с полным напряжением ума и заполняющие многотомные фолианты… Например: сколько белой шерсти может иметь рыжая телица [41] и оставаться при этом рыжей? Какого происхождения должны быть различные виды кожных повреждений, чтобы требовать того или иного омовения? Можно ли убить блоху или вошь в шаббат (первое разрешается, в то время как второе считается смертным грехом [42])? Забивать ли скотину у горла или у хвоста [43]?
Облачался ли первосвященник сначала в рубаху, а затем в штаны — или наоборот? Если ябам [44] (брат бездетно умершего, который по закону должен жениться на его вдове) упадет с крыши и утонет в уличных нечистотах, освободится ли он тем самым от своих обязательств или нет? «Ohe iam satis est!» [45]
Сравнится ли все это с книгами по истории, например, где о действительных событиях повествуется поучительно и занимательно? Или с рассказами о мироздании, расширяющими наш взгляд на природу, приводящими великое целое в организованную систему, и т. п.? Полагаю, что мой выбор был вполне понятен и основателен.
Среди прочитанных книг любимейшей для меня стала еврейская хроника под названием Цемах Давид («Отросток Давидов»), сочинение главного пражского раввина Давида Ганса [46], издавшего и астрономический трактат, о котором будет говориться ниже, человека весьма знающего и почтенного, удостоившегося чести быть знакомым с самим Тихо Браге [47]: они вместе занимались астрономическими наблюдениями в копенгагенской обсерватории. Полюбилось мне и сочинение Иосифа Флавия, вернее, как это можно доказать различными доводами, приписываемое ему, а также история преследований евреев в Испании и Португалии. Привлекло мое внимание и одно астрономическое сочинение. Оно открыло мне совершенно новый мир, и я набросился на эту книгу с величайшей жадностью. Представьте себе семилетнего ребенка, который, ничего не зная о самых простых началах математики, самостоятельно пытается разобраться в вопросах астрономии! Отец едва ли мог мне быть тут помощником, да и не смел я признаться ему в своем новом интересе.
Как это действовало на воспламененный тягой к познаниям детский ум, покажет дальнейшее.
Кроватей в доме не хватало на всех, и я ребенком спал в одной постели с бабушкой. Ложе наше стояло в упомянутой учебной комнате. Днем я занимался здесь исключительно одним лишь Талмудом и не мог взять в руки какую-либо другую книгу, зато уж ночи мои посвящались астрономии.
Едва бабушка ложилась, я зажигал лучину и доставал из шкафа любимое астрономическое сочинение. Моя соседка по кровати бранилась, потому что ей было холодно спать одной, но я не обращал на это ни малейшего внимания и продолжал читать, пока не догорала последняя из заготовленных лучинок. Проведя так несколько ночей, я наконец смог составить некоторое представление о небесном своде и воображаемых окружностях на нем, необходимых для объяснения астрономических явлений. Линии эти приводились в книге лишь на одной картинке и были на изображении плоскими. Для более наглядного понимания автор советовал читателю приобрести порядочный небесный глобус, хотя бы Sphaera armillaris [48]. Следуя совету, я сплел себе такую армиллу из ивовых прутьев. Действительно, разбираться в хитросплетении линий небесной сферы стало проще. Но я должен был заботиться о том, чтобы отец не узнал об астрономических моих занятиях, и всякий раз, ложась спать, прятал Sphaera armillaris за шкаф.
41
Рыжая телица, или красная корова (
), — животное, сжигавшееся во время обряда очищения от ритуальной нечистоты, возникшей вследствие прикосновения к трупу. Законы «рыжей телицы» описаны в книге Числа, 19 и в 
).
42
Маймон высмеивает здесь талмудическую дискуссию о том, можно ли избавляться от вшей (по крайней мере, так трактует слово 
) знаменитый комментатор Соломон Ицхаки) в субботу. В трактате 
), 12 сказано:
Перевод: «Рабби Шимон бен Элазар говорит, что нельзя убивать вошь в субботу, а школы Шаммая и Хиллеля разрешают [это]».
Данное разрешение основывалось на ошибочном представлении о природе головных вшей (Pediculus Humanus Capitis). Современные религиозные авторитеты, подобно Шимону бен Элазару, запрещают это действие, приравнивая его к любому виду запрещенного в субботу убийства насекомых (т. е. и блох) и животных.
43
Согласно иудейским законам, сформулированным в Библии (
) обсуждают, в частности, и направление правильного разреза.
44
) — законы левиратного брака прописаны в Библии (
) и в более поздней галахической литературе.
46
Давид Ганс (
, 
) — историческая хроника, ставшая необычайно популярной еще при жизни автора. В первой части книги излагается еврейская история, во второй — всеобщая история.
47
Тихо Браге (
48
Армиллярная сфера (от