К этому надо добавить, что господин Шахна сделался непримиримым врагом моего отца и начал преследовать его всевозможными способами. Возможностей было немало: за время процесса этот отъявленный негодяй при помощи всевозможных интриг сделался управляющим всеми имениями князя Радзивилла в окрестностях города Мир. Шахна решил погубить моего отца и ждал лишь удобного случая, чтобы привести в исполнение свой мстительный замысел. Случай скоро представился.
Обитал в наших краях еврейский арендатор Шверзен, получивший фамилию свою по названию одного из арендуемых им имений. Гнусный это был человек, страшный невежа, даже еврейского языка толком не знавший и изъяснявшийся поэтому по-русски. Шверзен подкупал управляющих, предлагая завышенную арендную плату, и они переводили доходнейшие земли на его имя, изгоняя законных арендаторов. Шверзен обогащался, ни в грош не ставя законы о хазаке, жил в довольстве и счастье и достиг уже глубокой старости.
Имел он виды и на аренду моего деда и ждал лишь какого-нибудь благовидного предлога, чтобы присвоить ее. К несчастью, дедов брат Яков, живший к этому времени уже не с ним, а в другой деревне, задолжал Шверзену около пятидесяти талеров и не смог отдать деньги в назначенные сроки. Заимодавец явился к должнику с целой сворой дворовых и пообещал отобрать его имущество, если долг не будет уплачен в ближайшие дни.
Самым ценным достоянием Якова был большой чугунный котел. Как только Шверзен удалился, несчастный заемщик тайком перевез свое сокровище в деревню, где жил мой дед, и, не сказав никому ни слова, спрятал в болоте около его дома. Однако кредитор проследил путь Якова, незамедлительно пришел к деду моему и, грозя всеми карами, потребовал отдать котел. Дед сказался полным незнанием. Шверзен принялся за поиски и потерпел в них неудачу.
На этом дело не кончилось. Полагая, что мой дед обманул его, Шверзен отправился в город, где жил господин Шахна, ставший, как уже было сказано, управляющим всеми имениями князя Радзивилла, щедро оделил его и предложил двойную плату за аренду моего деда, соблазняя в придачу ежегодными подарками.
Шахна, давно мечтавший отомстить моему отцу — еврею, оскорбившему его, польского дворянина, судебным преследованием, — тотчас же подписал со Шверзеном контракт, передающий последнему аренду моего деда еще до истечения законного срока аренды. Мало того что дед лишился земли и жилья: амбары, наполненные хлебом, целые стада скота и т. д. негодяи поделили между собой.
Выселенному из дома посреди зимы деду предстояло скитаться со всей семьей с места на место, не зная, где приклонить голову. Прощание с соседями было трогательным и волнующим. Все они оплакивали нашу судьбу.
Восьмидесятилетний слуга Гаврило, который деда моего носил на руках, когда тот был еще ребенком, хотел во что бы то ни стало ехать с нами. Ему говорили о жестокости зимы, о зыбкости нашего нынешнего положения и неопределенности будущего — ничто не могло заставить его изменить принятого решения. Он лег перед воротами, через которые должны были проехать наши повозки, и отказывался подняться, пока мы не взяли его с собой. Но совсем недолго оставался Гаврило с нашим семейством: преклонные годы, горе, которое ему причинило наше несчастье, и, наконец, зимний холод нанесли ему окончательный удар. Он скончался, не проехав даже двух верст, и, так как никакая католическая или православная община не хотела дать ему место на своем кладбище (он был пруссак лютеранского исповедания), мы похоронили его в открытом поле нашими собственными силами.
Глава VI
Мы скитались, как евреи по пустыне, не зная, где и когда найдем пристанище, но наконец приехали в деревню, принадлежавшую двум владельцам. Участок одного уже сдан был в аренду. Другой еще не отдал свою землю, потому что должен был сначала построить на ней корчму. Мой дед, которому надоело кочевать среди зимы с многочисленным семейством, решился арендовать корчму заранее, надеясь до завершения строительства как-нибудь перебиться. Нам было разрешено жить в сарае. Первый арендатор всеми силами старался воспрепятствовать этому, но нимало в том не преуспел.