Представьте, что бы началось, если бы я в 2006 году подписал контракт с «Колорадо». Но я действительно был близок к этому шагу после того, как «Ред Уингс» выкупили мой контракт. Не думаю, что фанаты «красных крыльев» когда-нибудь простили бы меня.
Когда клуб объявил, что расстается с Дерианом Хэтчером, Рэем Уитни и Дарреном Маккарти, то именно «Эвеланш» первыми проявили ко мне интерес. Конечно, я мечтал всю карьеру провести в «Детройте». Но я не был рассержен на генменеджера клуба Кена Холланда за принятое решение. Я понимал, что это логичный поступок.
В сезоне-2003/04 зарплатная ведомость команды составляла 77 миллионов долларов. Однако потом последовал лок-аут, затем был введен потолок зарплат. Расставшись с Хэтчером (4,66 миллиона в год), Уитни (2,66) и мной (1,7) клуб приобрел практически 9 миллионов. Если бы я был в руководстве, то поступил бы также. Если бы я зарабатывал меньше миллиона в год, то еще мог бы повозмущаться решением. Но тогда я зарабатывал прилично. К тому же мне было 33 года, я пропустил много времени из-за травмы. Уязвимая позиция.
Холланду было тяжело объявить о своем решение. Мы пробыли в одном коллективе 11 лет. Я всегда смотрел на него ни как на боса, а, скорее, как на отца. Поэтому я сам постарался облегчить расставание. Я заявил, что не затаил обиду и что я понимаю причины такого решения. Я могу винить только себя за то, что дал повод «Детройту» включить меня в список лишних игроков. Но тот момент у клуба накопилось много претензий ко мне. Они знали о моей наркотической зависимости, о моем распадающемся браке. Он беспокоились, что потенциальный развод только ухудшит ситуацию. К тому же, как я уже рассказывал, не все были довольно тем, что я так много времени уделяю музыке.
В общем, я не был удивлен, когда узнал, что мой контракт выкупают. Гораздо больше я был удивлен, когда получил предложение от «Калгари». Мне лично позвонил генеральный менеджер и главный тренер «Флэймс» Дэррил Саттер. Он предложил мне двухлетний контракт с ежегодным окладом в 800 тысяч. На что я с радостью и согласился.
Я был уверен, что Саттер станет идеальным тренером для меня. Он всегда с уважением относился ко мне. О большем я и не прошу. В чем-то Саттера можно сравнить со Скотти Боумэном. Оба – жесткие, принципиальные тренеры. Но со временем они смогли перестроиться и адаптироваться к изменениям в лиге, к новым требованиям.
Саттер поставил меня в тройку со Стефаном Йеллом и Маркусом Нильсоном. В таком сочетании мы и провели большую часть сезона. Пусть мы не стали реинкарнацией «Grind Line», но действовали весьма эффективно.
В «Калгари» собрался хороший коллектив. Отдельно мне помогло присутствие в команде Криса Саймона. Он также боролся со своими зависимостями. Так что я был не одинок. Он всегда был готов помочь мне примером или советом. Многие партнеры по команде знали о моих проблемах. Но никто не расспрашивал о подробностях. Только Саймон знал всю подноготную. Но этот не тот человек, который станет трепать языком.
Так как мы не пили, то часто развозили парней после баров. Больше всего мы любили отвозить домой Миикку Кипрусоффа. Я считаю его одним из самых веселых людей, которых я встречал в своей карьере. Он очень любил «скотч» и, готов поклясться, что, чем больше он выпил, тем лучше становился его английский. Если вы могли прекрасно понять все, что он говорит, то может быть уверенным, что Миикка уже поддал.
Повторюсь, в «Калгари» собралась отличная компания. Мы любили собираться группой и смотреть, к примеру, бои MMA. Конечно, к середине вечера мы уже разогревались и сами начинали бороться. Самые жесткие сражения проходили между Джеромом Игинлой и Чаком Кобасью. Несмотря на большую дружбу, парни иногда входили в раж и приходилось их разнимать и успокаивать. Нам даже пришлось наложить вето на просмотр MMA на время плей-офф, чтобы избежать глупых травм.
Ретт Уорренер играл очень важную роль в коллективе. Я могу сравнить его с Крисом Челиосом – не было человека, который так бы заботился о партнерах по команде. И я никогда не забуду одну из вечеринок, что прошла в доме Уорренера. Это был канун Рождества. Ретт прекрасно подготовился. Весь дом был украшен, все блистало, прекрасные угощения – мечта. Все пришли со своими женами или подругами. Планировался чуть ли не светский вечер. Однако парни любили бухнуть на праздники, поэтому все проконтролировать было невозможно. Над праздником нависла угроза драки едой. И я говорю не о метании хлопьев в школьном кафетерии. В дело пошло все: индейка, картофельное пюре, кукуруза, клюква, кексы, шоколад… Бутылки красного вина без счета летели на пол.