Даррен Маккарти. Глава 11
Алкоголику не нужна причина для того, чтобы начать пить. Ему нужен повод, чтобы прекратить. В 2006 году я отметил десятилетие с того момента, как бросил пить. Но в один день я проснулся на Гавайях и подумал, что неплохо бы промочить горло. От чего у меня появилась такая мысль? Может, в моей жизни просто все было слишком хорошо.
На Гавайях отдыхали еще восемь игроков «Калгари» с женами. Я отдыхал вместе с подругой – Анной Окушко. Мы познакомились еще в Калгари. Я запил сильно. Наверное, все это отметили, но ничего не сказали. Ведь мои партнеры по команде еще не знали меня достаточно хорошо. О моих проблемах знал только Крис Саймон, но его не было рядом.
Если бы это случилось в «Детройте», то Крис Дрэйпер, или Кирк Молтби, или Крис Осгуд, или Стивен Айзерман – кто-нибудь постарался привести меня в чувства. Наверное, их усилия были бы тщетны, но они хотя бы постарались. Нельзя остановить алкоголика, если он сам не хочет остановиться.
Давайте сразу проясним один момент. Я не говорю, что не брал в рот ни капли спиртного 10 лет. Я просто не напивался до беспамятства. Когда я завязал, то был чист как стеклышко три года. Но после смерти отчима я подсел на наркотики. Боролся с зависимостью от экстази. Но с 1999 года я не переставал употреблять марихуану. Без сомнения, она позволяла мне сохранять контроль.
Начав вновь выпивать, я быстро стал скатываться вниз. После Гаваев я вернулся в Детройт, а потом отправился в Лас-Вегас. Туда же прилетела и Анна, хотя я чувствовал, что мы близки к разрыву. Я отлично проводил время, но моя подруга была несчастна, поэтому я предложил: «А почему бы нам не пожениться?» В тот момент я был в говно. И моя пьяная логика подсказала, что лучше жениться, чем разойтись.
На следующий день мы поженились. Два ее друга были свидетелями. Больше не было никого. Я был в таком плохом состоянии, что даже не смог остаться на банкет. Сразу пошел в номер, чтобы проспаться.
Но самой низкой точкой моего падения стала поездка на фестиваль Ozzfest 29 июля 2006 года. Я планировал сгонять на денек. В итоге, меня не было две недели.
В первую очередь, я хотел посмотреть на выступление Black Label Society и в частности великого гитариста Зака Уайлда. В какой-то момент меня заметил один из охранников, который оказался хоккейным фанатом. Он провел меня за сцену.
Там я познакомился со всеми членами группы. Мы выпили, после чего мне предложили: «Черт, мы направляемся в Хартфорд. Погнали с нами?!» От таких предложений не отказываются.
Меня взяли в качестве «роуди» - вспомогательного персонала. Поэтому мне пришлось выполнять кое-какие обязанности: перетаскивать вещи, аппаратуру… Конечно, выпивали мы с парнями знатно. Однажды мы даже устроили соревнование по выпиванию пива. Кто больше сможет выпить «Гиннеса Стаут». Как потом выяснилось, соперники жульничали, так как после каждой кружки ходили в туалет и блевали. Я же продержался до самого конца, зато уже в автобусе почувствовал рвотные позывы. Я уделал весь пол.
Следующее, что я помню, это пробуждение. Я лежал на подушке, лицо накрыто мокрым полотенцем. Рядом с диваном, прямо на полу рядом со мной лежал величайший гитарист современности Зак Уайлд. Он спросил: «Чувак, все нормально?» - «Ага. Мужик, спасибо, что позаботился обо мне». – «Ерунда. Мы не бросаем людей в беде».
Через пять дней я покинул Black Label Society и присоединился к System of a Down. Здесь было еще проще. Я нажирался, обдалбливался и просто привыкал к жизни рокера.
Дома от меня не получали вестей 12 дней. Бедная Анна. Она понятия не имела, на что подписывается. Когда я вернулся, наконец-то, домой, то моя мама, моя сестра и моя бывшая жена устроили интервенцию.
Я знал, что это произойдет. Как я уже рассказывал, у меня перед глазами был пример Боба Проберта. Он показал мне грань, которую нельзя переступать. Так что моя семья смогла убедить меня лечь в реабилитационный центр. Пять недель в Миннесоте.
Я понимал, что не успею вернуться к открытию тренировочного лагеря. Форма моя также будет далека от идеальной. Но я был бы хотя бы чист и трезв.
Я не стал юлить и рассказал все руководству. Клуб поддержал меня и мое решение. Дэррил Саттер заверил, что это не повлияет на мой статус в команде. Я также не чувствовал никакой угрозы в этом плане.
На пост главного тренера «Флэймс» был назначен Джим Плейфэйр, который раньше был помощником Саттера. Он знал всех игроков и у них с Дэррилом был одинаковый взгляд на игру. Увы, но мои предположения оказались неверны.
Да, Плейфэйр был помощником Саттера, но он работал с защитниками. При первом нашем разговоре после моего возвращения он заявил, что понимает сложность моей ситуации. Его отец также боролся с алкоголизмом. Но я быстро осознал, что не играю для его команды той же роли, что и для Саттера. Отношение игроков ко мне не изменилось, но вот тренерский штаб…