Конечно, мои зависимости также сыграли свою негативную роль. Однако невозможно отрицать, что постоянные травмы головы не приводят ни к чему хорошему. На моем счету набралось 184 боя. Это если не учитывать драки в предсезонных матчах.
Никогда за мою карьеру мне не диагностировали сотрясение, полученное во время боя. Лишь однажды врач сказал, что у меня сотрясения. В матче с «Филадедльфией» Гэри Гэлли приложил меня о борт. В драке же я получил лишь одну серьезную травму. В бою с Марком Тинорди я порвал сухожилия.
За последние годы внимание к здоровью спортсменов стало гораздо пристальнее. НХЛ очень обеспокоена травмами головы. Врачи качественнее и внимательнее следят за игроками, проводят обследования. Теперь нужно пройти обязательные протоколы и тесты, чтобы тебя допустили к игре.
Я иногда задаюсь вопросом, а какой вред моему мозгу нанесла моя карьера? Пока что я не уверен в точном ответе. Но можно с уверенностью сказать, что я вхожу в группу риска.
Тафгай Марк Потвин, с которым я успел поиграть за «Адирондак», покончил жизнь самоубийством практически сразу после завершения карьеры. Это новость потрясла меня. Он был моим наставником. Он был одним из тех ветеранов, что научили меня правилам хоккейного мира. Я не мог понять, как он дошел до точки. Потвин, которого я знал, не наложил бы на себя руки.
Но сейчас я гораздо лучше понимаю, что такое депрессия и как она истощает. Есть ли связь между появлением депрессии и травмами головы? Не знаю. Но здравый смысл подсказывает, что такая закономерность вполне может быть.
Все тафгаи занимаются самоврачеванием. Когда ты постоянно дерешься на уровне НХЛ, то будешь искать способы заглушить постоянную боль. Алкоголь приходит первым на ум, хотя это неверный ответ. Ты постоянно живешь в тревоге, находишься в постоянном состоянии стресса. Каждая новая игра может сулить тебе новую битву. Представьте, что вы ходите на работу и каждый день думаете о том, что сегодня вам будут накладывать швы на лицо, что вы получите сотрясение, что вам сломают руки или нос. К тому же ты должен драться в нужный момент. Ведь, если бой начнется в неудачное время, ты выведешь тренера из себя и он обрушится на тебя с обвинениями.
За всю карьеру ни один тренер не приказывал мне драться. Но я всегда знал, когда настал момент сбросить перчатки. Но некоторые бойцы не могут уловить этот момент. Это приводит к еще большему стрессу.
Есть еще один очень важный аспект игры, о котором знаю не все фанаты. Это кодекс, определенный свод правил тафгаев.
Иногда тебе приходится соглашаться на бой, так как парню нужен шанс, чтобы доказать свою необходимость команде. Именно это произошло со мной и Полом Крузом. Мы играли против «Калгари». У меня был жесткий отходняк – мы с Полом Коффи и Шелдоном Кеннеди здорово отдохнули прошлым вечером. Я мог играть, но был не в настроении драться. Круз подъехал ко мне и сказал: «Я стараюсь сохранить место в составе. Может, мы сможем потолкаться?» - «Да, без проблем». Пока мой мозг осознал, что я согласился на драку, Круз отвесил мне пять увесистых оплеух. Помню, как до меня дошло: «Блять, мы же деремся!» В настолько я был плохом состоянии.
Отдельно хочу сказать о антинаркотической политики НХЛ. Я считаю, что лига проводит отличную работу. Врачи и вся программа в целом направлена только на благо спортсменов. Иногда они приходят на помощь даже раньше, чем до человека доходит само осознание проблемы.
У меня есть только одно возражение. Лига отказывается легализовать выдачу рецептов на некоторые средства. Такие, к примеру, как «Аддералл». Это средство в свое время мне очень помогло. Проблема в том, что в состав входят амфетамин и декстроамфетамин. Эти вещества стимулируют работу центральной нервной системы. Считается, что это дает преимущество атлету, поэтому они запрещены для употребления. Я считаю аморальным запрещать принимать лекарства, которые тебе прописывает дипломированный специалист.
Когда меня лишили «Адералла», у меня возникла острая потребность в марихуане. Она снимала стресс. Я лучше контролировал себя. К тому же марихуана не входит в число запрещенных «препаратов», так как не дает спортсмену никакого преимущества.
Признаюсь, я провалил много тестов на наркотики. Дошло до того, что я использовал искусственный пенис, чтобы обмануть систему. Обычный резиновый муляж, который наполняется искусственным «содержимым». Но меня поймали, хотя в прессе эта ситуация не афишировалось. Вышло так, что искусственная урина испортила машину для анализа. Меня оштрафовали на 20 тысяч долларов. Однако меня никогда не обвиняли, что употребляю вещества, которые можно назвать допингом. В конце концов, я перестал обращать внимание на тесты.