С наступлением жаркой погоды Аллахабад значительно пустел, поскольку правительственные чиновники северо-западных провинций (как тогда называлась наша часть страны) переезжали в Найни Таль, но мы оставались, перенося жару легче, чем другие жители. К тому времени я уже привык к своей работе. В начале всё шло вовсе не так гладко, потому что мне вредил завистливый и неразборчивый в средствах ассистент, но после множества трений я продолжил вполне хорошо.
Дневник за тот период представлял собой пространную запись развлечений в обществе. По англо-индийскому обычаю в число наших знакомых входили почти все жители станции, и из них вокруг нас собрался блестящий маленький кружок — Тиррел, тогда регистратор Верховного Суда, а потом судья, Карпентер, видный чиновник, Джордж Росс, адвокат, Джердин, ведущий адвокат, а позже и Оклэнд Колвин, должностное лицо европейского квартала и Джон Эллиот из департамента образования, ставший потом выдающимся метеорологом. Мы могли свободно предаваться тихим развлечениям, и мне сказали, что нашу сравнительно скромную компанию стали называть «маленьким голландским домиком». Летопись этого периода была омрачена одним печальным случаем. Джердин был только что назначен судьёй Верховного Суда; это почётное назначение его очень радовало. Чтобы отметить это событие, он устроил вечеринку в Мирзапуре, воспользовавшись для этой цели домом своего друга. Мы провели очень приятное утро в красивой местности по соседству. Когда мы возвращались назад, я ехал верхом вместе с Джердином, и вдруг он почувствовал острую боль в животе. По возвращении в Мирзапур он сообщил, что не спустится к обеду, но никто из нас не подозревал тяжести его болезни. Он умер в ту же ночь от холеры. Вечеринка кончилась большим горем, и мы были очень подавлены, поскольку он был человеком, к которому все мы были сердечно привязаны. Это случилось в августе 1873 г.
Постепенно отъехавшие в Найни Таль стали потихоньку возвращаться в Аллахабад, и обычная жизнь возобновилась.
Я имел право на ежегодный месячный отпуск, но копил отпуска, чтобы на третий год позволить себе трехмесячное путешествие домой.
Сестра моей жены, Томасин Эденсор, выбралась к нам надолго в конце 1873 г.
В апреле 1875 г. мы отправились домой. Этот отпуск был омрачён смертью старшей сестры жены Джоун, скончавшейся почти сразу же после нашего приезда в Лондон.
Во время моего визита домой мой друг-спирит, мистер Вайзмэн, взял меня с собой на сеанс к миссис Гаппи. Физические феномены были поразительными и отметали всякую мыслимую теорию мошенничества. Тогда у меня твёрдо установилось убеждение в реальности спиритических явлений, и с тех пор я уже никогда не колебался.
Миссис Гаппи тогда была уже зажиточной вдовой и жила на Виктория роуд, в Кенсингтоне, где развлекала своих друзей сеансами и была достаточно любезна позволить мне прийти два или три раза. О ней тогда говорили как о «царице физических медиумов», и она этого титула конечно же заслуживала.
Мы отправились обратно в Индию в июле и по дороге остановились у семьи Мэсси в Шатоне под Парижем, а затем направились в Швейцарию, где останавливались на несколько дней в Тюне, Интерлагене и других местах, далее мы проехали Женеву, Милан, Белладжо на озере Комо и наконец Венецию, отплыв в Александрию на пароходе компании «P & O» «Кастигар». Из Суэца мы плыли на «Монгалии» и в начале августа достигли Аллахабада.
«Пайониром» в моё отсутствие заведовал мистер, а впоследствии сэр Джон Эллиотт.
Я не нахожу в дневнике записей каких-либо особенно интересных событий холодной зимы 1875–76 г. Продолжалась обычная рутина обедов и садовых вечеринок, но в апреле 1876 г. мы отправились в Симлу, потому что считалось, что мне лучше всего быть в контакте с правительством, а редакторскую работу осуществлять по почте. Вице-королём тогда стал лорд Литтон, и постепенно мои отношения с ним стали приобретать очень приятный характер. Он обнаружил, что может мне доверять и стал очень откровенен в обсуждении политических событий. Остальное время мы проводили как обычно, в непрестанных общественных развлечениях. В Аллахабад мы вернулись в сентябре.
16 мая 1877 г. около 9 или 9:30 утра после ужасно мучительной ночи у моей жены родился мальчик. Этот жаркий сезон мы полностью провели в Аллахабаде, но никаких важных событий не было до начала 1879 г. когда м-р Аллен продал «Пайонир» Раттегану и Уолкеру, которые уже были владельцами лахорской «Сивил энд милитари газетт».