— Невозможно! Поищите еще.
— Поискала. И если говорю, что нет, значит, нет.
И тут вдруг кое-что припомнилось, и я ехидно посоветовала:
— А теперь вы поищите свой.
А вспомнилось, что, когда мы приехали в Москву, пан Тадеуш собственноручно вручил девушке за стойкой регистрации наши паспорта. Не мое дело заниматься паспортами, я и не занималась, они меня не интересовали, но в одном я не сомневалась: больше их не видела. Вокруг нас царила суматоха, толпились люди, и переводчик, желая нам помочь, когда мы с концами покидали гостиницу, вызвался сдать наши ключи на стойку. Паспортами гостей ему и в голову не пришло поинтересоваться — да и с чего бы!
Не скажу, что случившееся меня очень расстроило. Нет, я ничуть не встревожилась и даже не огорчилась. Ехать из России в Польшу через упрямо коммунистическую Белоруссию… подумаешь, большое дело! Моя совесть чиста. Все свои обязанности я выполнила честно, включая холерное радио. Возможно, несколько разочаровала русское телевидение, не отколов в прямом эфире никакого запоминающегося номера, — а ведь могла, например, сломать зуб, пытаясь откусить от муляжного яблока. Так что с меня взятки гладки, пусть теперь покрутится пан Тадеуш. Даже интересно, что он предпримет.
Пан Тадеуш начал с того, что страшно побледнел. Похоже, ему вовсе не улыбалось загреметь в белорусскую кутузку. Ну просто ни малейшего энтузиазма на лице! Я спокойно ожидала развития событий, но они как-то не развивались. Хотя нет, не совсем. В один прекрасный момент мне показалось, что мой спутник раздумывает, уж не броситься ли ему под колеса поезда. Такой поворот меня не устраивал. В моей христианской душе пробудилось милосердие, я тяжко вздохнула, помолчала немного, подумала и принялась действовать.
В нашем распоряжении имелись два сотовых телефона, к счастью, оба заряженные. Зеленого блокнота с номерами телефонов при мне не было. Из имеющихся в мобильнике номеров самым подходящим мне показался телефон комиссара полиции по моему прежнему месту жительства. Того, чьи сотрудники сторожили мои проклятые «Авенсисы» и которых я вознаградила шариковыми ручками.
И вот именно этот номер телефона оказался бесценным!
Я позвонила. Мне дали номер телефона главного полицейского управления Варшавы. Там дежурный офицер дал номер телефона дежурного в варшавском МИДе. А надо сказать, что было воскресенье, а если точнее — ночь с воскресенья на понедельник.
В МИДе дежурила особа женского пола, к тому же читавшая мои книги, к тому же очень их любившая. Она до глубины души прониклась случившейся со мной неприятностью.
Исполнив свой долг христианки, я передала сотовый пану Тадеушу.
Я постаралась, чтобы подробности двусторонних переговоров до меня не дошли, знаю лишь, что отчаянные призывы о помощи понеслись в обе стороны — и к русским, и к нашим. Мое дальнейшее участие в операции ограничилось тем, что я поднимала зазвонивший второй сотовый и вежливо отвечала, что пан Тадеуш сейчас возьмет трубку. Бедняге явно не хватало третьего уха и третьей руки.
Результат наших усилий превзошел все ожидания, а польский консул в Бресте оказался дипломатом наивысшего класса, ему бы в Брюсселе сидеть, а не на белорусской границе. В четыре пятнадцать утра (в безукоризненном костюме, белоснежной рубашке и при галстуке) он встречал нас на перроне брестского вокзала так, словно о лучшем начале наступившей недели и не мечтал.
Дальнейшее плохо помню, все-таки я устала всерьез, даже говорить уже не могла.
Уж не знаю, как сумела подняться на перрон — опять по ступенькам! Едва переставляя ноги, я вяло размышляла, какие меры предпримет пан Тадеуш. Бросит ли меня в белорусской больнице или все же перетащит мой труп на польскую сторону, где оставит под родимым кустом. Впрочем, какая разница? Мне уже все равно. Помню, в консульстве я пожирала в огромном количестве лекарства, а пан Тадеуш с консулом продолжали хлопотать.
Всем нам пришлось наврать с три короба — а что делать? Признайся мы, что паспорта остались лежать в гостинице, нас бы задержали до их получения. Неизвестно, кто и когда привез бы их из Москвы в Брест. А так мы не моргнув глазом свалили все на русских воров-злодеев — дескать, были паспорта, да вот только что их свистнули. Да-да, мы готовы были присягнуть — украдены в последний момент. Полагаю, что русским ворам это без разницы, а мы только таким способом и смогли уехать из России — по временным документам.
До Варшавы нас довез фургончик польского консульства. Подъезжая к столице, я настолько оклемалась, что смогла даже связно сформулировать свое сожаление по поводу того, что никакой контрабанды не везу — такая оказия! Пан Тадеуш тоже не вез. Раз в жизни выпала возможность, а мы не воспользовались…