О проведении операции они узнавали только тогда, когда она уже началась. Наш отряд или уже шёл в район проведения спецмероприятия или даже уже находился на месте.
Начальник разведки отряда ехал в г. Айбак, и ставил задачу руководству батальона цирандоя. Часто мы их поднимали часа в 4–5 утра по тревоге и вперёд на выполнение задачи.
Получалось так, что некоторые афганские офицеры не успевали прибыть в казарму, и батальон уходил без них. Наш милицейский начальник попросил меня, чтобы я заранее, с вечера предупреждал его о предстоящей операции. На что я сказал, что это невозможно, так как всё сразу будет известно душманам. Он меня заверил, что знать будут только советские офицеры.
Мы разработали две операции в разных районах и об одной сообщили заранее нашим советникам при цирондое. Стою я на дороге около нашей колоны, ждём афганцев, подъезжает Махмуд и в руках у него карта с нанесенной нашей операцией. Я понял, что случилось то, что я и ожидал, об операции знают все, включая торговцев на базаре. Вручил ему карту с другой операцией, поставил задачу и, развернув колону, мы убыли выполнять резервную задачу.
Я никогда не ставил колону головой в ту сторону, в которую собираюсь идти, противник не должен знать, куда я пойду, иначе будут мины.
Благополучно выполнив задачу, мы вернулись в лагерь без потерь. Через два дня через ХАД поступила информация, что нас, если бы мы стали выполнять первую задачу, ждало 4-и километра минированной дороги. После этого наша милиция согласилось, что лучше ничего не знать и оставаться целым.
По этому вопросу у нас была ещё одна проблема. При Саманганском ХАД-е был советник от КГБ, полковник. Он требовал, чтобы я согласовывал с ним все операции. По той же причине, я отказался это делать. Куда он только на меня не писал. Обосновывал это тем, что он ведёт переговоры с бандами, а мы их бьём и мешаем ему, работать. И то, что у него в бандах есть свои люди, а мы можем и их зацепить. На это я отвечал то, что если я буду давать ему информацию, куда я иду, то цеплять уже будут моих солдат, а они мне дороже, чем какие-то виртуальные информаторы. В штабе Армии меня поддержали, но врага я себе нажил.
Где-то в это же время, к нам из Ташкента, приехала комиссия, в составе двух полковников, медиков. Они приехали разбираться, на каком основании в отряде делаются полосовые операции. Такие операции делаются только в медсанбате дивизии. Но когда они посмотрели нашу медицинскую базу, и увидели, какой у нас штат врачей, были приятно удивлены. Они считали, что мы обыкновенный мотострелковый батальон. А у нас по штату были: старший врач-хирург, врач-анестезиолог и всё необходимое оборудование. Не было только операционной сестры. Сколько я не пытался её выбить, ни чего не вышло, по штату не положено. Вот ещё один вопрос к тем, кто делал штат. Наши медики подготовили себе двух солдат, и те помогали им при проведении операций.
В одном из вагончиков мы оборудовали реанимационную палату. И как я уже писал, один из тягачей МТЛБ был переоборудован для проведения операций прямо на поле боя.
Хирургом был старший лейтенант Бегишев Э.Ф., безусловно одаренный человек, скольких он солдат спас. А вот сам не уцелел, погиб на одной из операций летом 1983 года, при подрыве МТЛБ. Это была его последняя операция перед отъездом в Союз. Он поехал показать сменщику, как надо работать в полевых условиях. Они погибли оба, один на своей последней операции, другой на первой.
У Бегишева был роман с продавщицей нашего магазина, фамилию, к сожалению, не помню, звали Ирой, и была она родом из Крыма. Намерения у них видимо были серьёзные, так как она поехала домой рожать. Родители Бегишева наверно и не знают, что где-то растёт их внук или внучка.
Медики отряда: первый сверху, начальник медицинского пункта ст. лейтенант Дубровко А.П., второй старший хирург ст. лейтенант Бегишев Э. Ф.
Перед отъездом, этой медицинской комиссии, сели пообедали, и полковники решили посмотреть, что собой представляет спецназ. Попросили меня показать, как мы умеем стрелять. Я сказал, что, так как все офицеры боевых подразделений заняты, своё мастерство продемонстрирует начфин лейтенант Евгений Большаков.
Справа, начфин лейтенант Евгений Большаков. Слева, начальник инженерной службы отряда, старший лейтенант Василегин
Наши гости, конечно же, не знали, что он кандидат в мастера спорта по стендовой стрельбе. Один из полковников бросил вверх свою фуражку, и Женя из автомата, с первого же выстрела, пробил ей тулию. Надо было видеть этого полковника, вата из фуражки торчала в разные стороны. Он сокрушался, как же теперь поедет в Ташкент, помочь я ему ни чем не мог, у них фуражки были с чётным околышем. Не черта спецназ проверять.