Спустя семь лет, когда я уже командовал полком в Закавказском военном округе, к нам приехала комиссия Главного политического управления Советской армии, во главе с начальником Глав. ПУРА генералом армии Лизичевым.
В составе этой комиссии был и Овчинников. Оба они, проходя мимо шеренги командиров частей дивизии, выслушав доклад, здоровались, пожав руку. Когда я назвал свою фамилию, рука Овчинникова дрогнула, и он пристально посмотрел на меня. Вспомнил меня генерал, благодаря моей редкой фамилии.
Сразу после возвращения из Кабула я должен был лететь в отпуск, но в лагере меня ждал сюрприз. Пришлось проводить операцию по задержанию дезертира.
5.7. Операция по задержанию дезертировавшего к душманам младшего сержанта Викол.
Справка: мл. с-нт Викол (имя и отчество не помню), молдаванин, невысокого роста, хилого телосложения, проходил службу в ремонтном взводе отряда, к нам попал из какой-то учебки. Во второй половине 1982 г. подлежал увольнению в запас. В связи с тем, что был замешан в неуставных взаимоотношениях, был мной разжалован, и срок увольнения я перенесён ему на 31 декабря 1982 г.
В отряде было заведено увольнять в запас в следующем порядке:
— в первую партию, солдат имеющих правительственные награды и не имеющих грубых дисциплинарных взысканий. Я их лично отвозил в н.п. Хайратон, на мост и оказывал содействие в переходе границы.
Помню, привёз я такую группу. Капитан пограничник даёт команду, чтобы сняли шинели, обувь и вывернули карманы на парадной форме. Проверки на границе были очень жёсткие, следили за тем, чтобы в Союз не попали оружие и наркотики.
Ребят было человек двадцать, они расстегивают шинели, а у каждого на груди ордена и медали. Капитан, увидев награды, сказал, что всё достаточно, дальше ребята не надо, езжайте.
— во вторую партию солдат имеющих награды, но имевших и дисциплинарные взыскания;
— в третью партию всех остальных, кроме лиц совершивших грубые нарушения воинской дисциплины;
— в четвёртую партию (31 декабря) тех, кого пожалел прокурор. Лиц, в отношении которых, мне прокуратурой было отказано в возбуждении уголовных дел, были, к сожалению и такие.
В Армии командир части проводит дознание, оформляет документы на возбуждение уголовного дела, и затем передаёт их в военную прокуратуру.
Это, в основном, неуставные взаимоотношения и несчастные случаи при неосторожном обращении с оружием. Дольше держать их, я не имел право по закону. Но 31 декабря перехода через границу не было, мост закрывался, и вся эта братия Новый год встречала в Хайратоне, на афганской стороне, а не в Термезе. Таких было немного, один — два человека в пол года. Вот такая я сволочь. Каждый солдат в отряде должен был видеть, от наказания никто не ушёл.
После отъезда третьей партии дембелей, Викол, из не уволенных в запас солдат, остался в отряде один. И те, над которыми он раньше издевался, набили ему морду.
Эта сволочь очень обиделась и подалась к душманам. Не далеко от нашего лагеря на реке Саманган была мельница, туда и пошёл Викол. Мельник переправил его в банду.
Прилетаю с Кабула, чемоданное настроение, отпустили в отпуск. Встречает дежурный по лагерю и докладывает, что в отряде «ЧП», солдат ушёл в банду. Оказывается, Викол пропал два дня назад. Офицеры провели работу внутри отряда, среди афганцев, наших агентов, и к моему приезду уже точно установили, что к душманам он ушёл добровольно и где примерно находится.
Немедленно была спланирована операция по задержанию дезертира, которую мы провели на следующий день. В операции участвовал весь отряд за исключением наряда. К операции были привлечены и афганские подразделения: батальон цирандоя, горный батальон, сотрудники ХАДа. Все из Айбака.
Кроме того, при проведении операции лично присутствовал губернатор провинции «Саманган» с частью своей администрации, у нас с ним были очень хорошие отношения.
Восточнее нашего лагеря, выше по течению реки Саманган, были расположены три кишлака, до ближайшего было 5 км. По нашим разведданным, Викол находился в одном из этих кишлаков.
Мы с утра блокировали все три кишлака и провели чистку. В то время уже запрещалось проводить досмотр домов нашими солдатами, это должны были делать афганские подразделения, но как они это делают, мы хорошо знали, поэтому я приказал дома осматривать самим. Ни Викола, ни душманов мы не нашли. Зато мы нашли обмундирование Викола, то, что это его вещи сомнений не было, так как на внутреннем кармане гимнастёрки был написан номер его военного билета.