Возможно, какое-то из препятствий, я упустил.
Тропа преодолевалась или в составе отделения, или в одиночку. Во втором случаи, некоторые препятствия не преодолевались.
Мы быстро нашли способы, преодоления всех элементов тропы разведчика.
30-и метровый канат мы преодолевали лёжа на нём сверху. Так как, если его преодолевать обычным способом, вися на нём снизу, то за следующие препятствие солдат уже не мог даже просто держаться, пальцы не сгибались.
Очень долго не могли найти способ как залазить на телеграфный столб. Ведь надо было непросто залезть, а, подключившись к проводам, сделать запись пяти групп цифр. На земле уже можно было их расшифровывать.
Какие только приспособления не придумывали, всё было не эффективно. И тогда заместитель командира бригады, подполковник Жаров, в последствии командир Псковской бригады спецназ, а затем начальник разведки Прикарпатского военного округа, сказал, что никаких приспособлений не надо, и без них залезть можно.
Рядом стоял 14-и метровый, гладкий, бетонный столб. Жаров объявил солдатам, что, кто залезет на столб и положит сверху на него свою панаму, сегодня поедет в отпуск на десять суток. Три солдата, один за другим, проделали это. Жаров сказал, что достаточно, а то вся бригада в отпуск уедет. Вопрос с телеграфным столбом был решён
В конце весны 1974 года меня назначили начальником парашютной команды бригады. Моей задачей было подготовить её к соревнованиям на первенство частей специального назначения. Готовить спортсменов-парашютистов я, конечно, не мог, ведь сам даже никогда не прыгал на спортивных парашютах. Но я нёс полную ответственность за подготовку команды по наземному комплексу и за поддержание в команде дисциплины. За парашютную подготовку отвечал прапорщик Вячеслав Гомзев.
Наземным комплексом мы занимались в части. Это: марш-бросок, топография (хождение по азимуту и определение координат объекта), подготовка по связи (вхождение в связь и передача радиограммы), метание ножей и гранат, переноска раненного, стрельба. То есть обычные предметы боевой подготовки. Всё шло нормально, ребята подобрались крепкие. Но просто отличной подготовки нам было недостаточно, мы обязаны были делать всё, лучше всех. Главным был наземный комплекс, ведь для спецназа парашют является только одним из средств доставки к месту выполнения задачи. И как показали в дальнейшем боевые действия в Афганистане и в Чечне не самым главным. Основным средством доставки групп стал вертолёт.
На соревнованиях наземный комплекс выполнялся сразу после прыжков на точность приземления. Один этап плавно переходил в другой. Критерия было два, время выполнения и результат. Засечка времени делалась с момента отделения от самолёта первого члена команды и до окончания стрельбы, это был последний этап. Всё у нас ладилось за исключением, казалось бы, самого простого, переноски раненого. Пробовали и вдвоём нести, и втроём, и всей командой, но только сбивали себе дыхание и теряли драгоценные секунды. Решение нашлось самое неожиданное. Все 300 метров «раненного» нёс, бежал с ним на плечах, Серёга Рычков, крепкий, здоровый парень. А вот кто у нас был за раненного, я не помню, выбрали естественно самого лёгкого.
Кстати в конце 1974 года в нашу часть приехал художник, если мне не изменяет память, Юрий Попов, кажется, он был из Ташкента. У него была задача, к 30-летию победы в Великой Отечественной войне, написать несколько портретов военнослужащих нашей бригады. Это видимо по принципу: лучший колхозник, лучший сталевар, ну и так далее. Было отобрано шесть человек, в том числе я и Сергей Рычков. Приходилось по несколько часов сидеть, позировать, не двигаясь. Мало приятное занятие. В конце весны 1975 года мы поехали в Ташкент, в картинную галерею на выставку посвященную Дню Победы, но нашли портрет только Сергея. В администрации нам сказали, что мой прошёл конкурсный отбор, и его отправили на такую же выставку в Москву. А жаль, я хотел его купить. На память остался только черновой набросок художника.