Я ходил в ссадинах, но гордый, что отстоял свою независимость. Только один раз я получил серьёзную травму. Проводя поединок с очередным соискателем, я получил сильный удар по голове. По лицу потекла кровь. Кулаком, да к тому же десятилетний пацан, голову разбить не мог. Оказалось, мой соперник зажал в кулаке металлическую гильзу от охотничьего ружья и с размаха шарахнул меня по башке. Бой был остановлен и нарушитель получил от старшеклассников всё, что ему полагалось. Мама пыталась возмущаться по поводу моих синяков и порядками в школе, но отец запретил вмешиваться в моё становление.
После окончания четвертого класса отец решил отдать меня в Суворовское училище, чему я был безумно рад. Но при прохождении медицинской комиссии выяснилось, что у меня пупочная грыжа. Нужно было делать операцию. Меня положили в больницу за несколько дней до операции. Перед операцией пришла мама, побеседовала с хирургом. И он ей сказал, что можно обойтись без операции, с возрастом пупок затянется, но Суворовское училище мне тогда заказано. Мама немедленно меня забрала домой. Моя попытка попасть в Армию в совсем юном возрасте провалилась.
Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец занялся моим физическим воспитанием. Утром он поднимал меня с постели и выбрасывал в окно, благо первый этаж.
Мы к тому времени уже жили в отдельном деревянном коттедже. Мама родила брата, и так как наша семья стала насчитывать пять человек нам этот коттедж и выделили. А до этого жили в каких-то постройках конца 19 века, больше напоминающих склады, чем жилые дома. Зимой их не возможно было протопить.
Следом выходил отец и выносил гири и гантели. Он учил меня, как надо делать зарядку. Как при этом надо дышать, чтоб не загубить сердце. Это продолжалось месяца два, затем я втянулся, и меня не надо было контролировать. Благодаря отцу зарядку делаю до сих пор.
Когда я не много окреп, отец стал меня учить все возможным упражнениям на гимнастических снарядах. И в 15 лет я делал всё, что положено солдату третьего года службы. И даже больше. Он научил меня делать сальто на перекладине на махе вперёд. Когда мне надо было, козырнуть где-то своей физической подготовкой я делал на перекладине несколько спортивных упражнений подряд и в конце соскок сальто.
Лет в шестнадцать отец начал серьёзно готовить меня, а за одно и мою сестру, по конной подготовке. Когда он научил меня крепко сидеть в седле, я стал сам ходить на конюшню погранотряда. Тем более что там у меня появился друг, солдат Володя Водопьянов. Впоследствии он женился на моей однокласснице Зое Васильевой, с которой я просидел за одной партой последние три школьных года.
Упражнение с гирей 32 кг.
Своего первенца они назвали Игорем.
К семнадцати годам я довольно прилично держался в седле и на отлично проходил трассу с барьерами, для этих упражнений больше всего подходил конь по кличке Абажур. Красавец серой масти, он был почти белого цвета, но такой масти не бывает. Конь может быть серый, серый в гречку, это когда на белом фоне мелкие чёрные пятнашки, и серый в яблоко, большие чёрные пятна на сером фоне. И ещё в кавалерии нет лошадей, есть кони и кобылы. А кавалерийская кобыла рожать не должна, подрывается боеготовность, куда кавалеристу без лошади. И поэтому все кавалерийские кони кастрированы. За исключением тех, которые используются на хозяйственных работах.
На коне Абажур.
На конюшне таких лошадей было две: конь по кличке Перец и кобыла по кличке Горчица. Когда мы с Володей водили лошадей на речку купаться, то предпочитали садиться именно на этих лошадей, так как они были из породы тяжеловозов. Громадных размеров, как кони сказочных богатырей. И хребет у них над крупом не торчал, как у кавалерийских лошадей, а это было удобней при езде без седла. Перец был ревнив как Отелло, никому не давал приблизиться к Горчице. Когда её надо было вывести из стоила, приходилось обходить с обратной от Перца стороны. Они стояли рядом, и он мог лягнуть или укусить. Во время езды на Горчице, тоже надо было смотреть в оба, Перец мог подойти и цапнуть за ногу. А вообще-то он был очень дружелюбный, с ним можно было делать всё, что угодно, он только фыркал. А как уж он любил свою подругу, это надо было видеть. Они стояли в стойле или прижавшись мордами или Перец ложил свою голову на шею Горчице.