В конце октября мы узнаём, что «мусульманский» батальон опять будет вводиться в Афган. Меня вызвали и спросили, готов ли я принять командование этим батальоном. «Нужен, тот, кто нужен…». Я, конечно, дал согласие.
Началась переукомплектация отряда, убирали не годных и брали других. Ко мне шли офицеры и прапорщики не только из бригады, но и из других частей гарнизона. Взял я в батальон, командиром группы, и родного брата Юрия. Он в этом году закончил Ташкентское ВОКУ, я ещё весной отобрал его и ещё троих в нашу бригаду. Так, что он в должности прослужил всего два месяца, и науку «спецназ» ему пришлось постигать уже в бою.
Его товарищу по училищу, лейтенанту Прокопенко, места в отряде не хватило. Но, чтобы всё-таки пойти с отрядом он согласился на должность секретаря комсомольской организации. Правда, с оговоркой, что как только освободится должность командира группы, его отпустят на эту должность. Но политработники, от себя ни кого, и не когда не отпускали.
Ко мне приходили солдаты из других частей гарнизона, убежав в самоволку. Если человек мне подходил, то назад в свою часть он уже не возвращался. Рядом со мной сидел кадровик со штаба округа и вечером уже был приказ по округу о переводе этих людей.
Параллельно с комплектацией шла подготовка техники к маршу и погрузке в эшелон. В это же время я принимал имущество и вооружение батальона. Этот кошмар длился суток трое. Затем нас стали грузить на эшелоны. Я вот сейчас думаю, зачем тогда нужна была такая спешка, ведь не 41 год, и враг у Москвы не стоит. Всё это наша армейская дуристика, «всю ночь кормить, к утру зарезать, и чтоб жирный был», это про кабанчика.
Перед отправкой нам выдали карты, у нас глаза на лоб полезли. Карты были района Красного моря. Мы уж решили, что воевать будем в Аравийской пустыне. Ну, Аравия так Аравия. Я пошёл уточнять задачу, оказывается, топографы ошиблись. Вот такой был бардак. Уже прибыв в Афганистан, я встретил в лагере офицера в повседневной форме и в фуражке с чёрным околышем. На мой вопрос кто он такой, я услышал, что он командир моего взвода минирования. Нам не дали даже недели, изучить людей и провести боевое слаживание отряда. Единственно радовало то, что 100 % офицеров были добровольцы, да и солдат около 70 %. При отправке я забрал с собой младшего сержанта Омарова. Хороший солдат, но из-за того, что чеченец, особист бригады запретил его брать. А я взял и не пожалел, прекрасно воевал парень. Одним из первых получил медаль «За отвагу».
26.10.81 года грузились в эшелон на станции Келес. Всю ночь не спал, у солдат, да и у офицеров не было навыков в погрузке и креплении техники. Что-то помнили ещё с училища, это и применяли.
При следовании на станцию погрузки перевернули и утопили БРМ (боевая разведывательная машина). Хорошо, что обошлось без жертв. Наследующий день утром эшелон пошёл к границе.
28.10.81 года в 15.30 прибыли на станцию Джаргурган, это в 35 км восточнее г. Термез, и приступили к разгрузке техники. Опять всю ночь не спал. Управляемость отряда была отвратительная, с помощью посыльных, как в Гражданскую войну.
На следующий день, в 8 часов утра вышли в район сосредоточения, стояли в песках. Готовились к переходу границы и к маршу в район предстоящей дислокации. В наш район пригоняли машины с продовольствием и лесоматериалами для строительства палаточного городка. Было очень много офицеров со служб округа. Параллельно шла передача нашего отряда в состав 40 Армии. Всё чего не хватало, немедленно привозилось из Термеза.
В 21.00, построив колону, мы пошли на границу. Опыта вождения колон у меня не было. Дороги, как таковой, с нашего района на паромную переправу тоже не было. Множество полевых дорог, которые то расходились, то сходились. Регулировщики поставлены не были. И когда мы зашли в сплошные камыши, карта стала бесполезна, к тому же ещё стемнело. Слегка блуданув и опоздав на час, мы вышли на переправу.
На КПП пограничников нас ждал заместитель начальника разведки округа полковник Пилипенко. Он крайне эмоционально высказал всё, что обо мне думает. Так же эмоционально, я высказал своё мнение о нём. У рядом стоявшего офицера пограничника челюсть отвалилась до груди. У меня, после трёх дней беспрерывного стресса, просто не выдержали нервы. Казалось бы, мы стали врагами на всю оставшуюся жизнь. Но спустя четыре года, именно благодаря полковнику Пилипенко я остался в стенах Академии. Стоял вопрос о моём отчислении. Но об этом позже.