- Только не со мной внутри, - сказала Бутс. - Я просто запру дверь и принесу тебе ключ, когда закончу.
- Я... э-э-э... Не думаю, что это очень хорошая идея.
- Он боится, что ты угонишь машину, - сказал Дюк.
- Я?
- Нет, - сказал Норман. - Это не так.
"Черта с два не так".
- Я просто ужасно нервничаю. Я имею в виду, кто-нибудь может прийти и... - Он пожал плечами. - Во любом случае, это машина моего отца. Если бы она была моей, знаешь... но это не так.
- Норман очень нервный парень, - заметил Дюк.
- Я могу остаться, пока ты не будешь готова, - предложил Норман. - Могу просто сесть на переднее сиденье и открыть для тебя окна. И я не буду смотреть на то, что ты там делаешь. Я даже могу прикрыть зеркало заднего вида, если хочешь, или...
- Прикрыть зеркало чем? Своими трусами? Не бери в голову, - сказала ему Бутс. Она не казалась сердитой. Улыбаясь, она махнула ему рукой. - Забирай ключи и иди. Мне будет нормально с открытой дверью.
- Я хотел бы помочь.
- Все в порядке. Все просто шикарно. Ребята, убирайтесь!
- Пошли, - сказал Дюк.
Нагруженные бумажными пакетами из магазина, Норман и Дюк повернулись спиной к джипу и направились к пляжу. Норману захотелось оглянуться через плечо, но он поборол это желание. Какой в этом был смысл? Бутс на заднем сиденье, и он ничего не увидит.
Когда они вышли на песок, он сказал:
- Ты не думаешь, что мы должны были остаться?
- Не-а. Она знала, что мы хотим повеселиться, глядя, как она раздевается. Бутс просто еще недостаточно нам доверяет. Она не исключает, что мы могли бы оказаться теми, кто на нее набросится.
Норман заставил себя улыбнуться.
- Если мы это сделаем, она заставит нас умереть с криком.
- Крутая маленькая сучка. Обожаю ее. Видел ее глаза?
- Ты имеешь в виду макияж?
- Я имею в виду ее в целом, приятель. Она не та девушка, которую ты хотел бы разозлить, если ты понимаешь, что я имею в виду. Что мы должны сделать, так это подыграть ей. Она расслабится, как только узнает нас. И прежде, чем мы сами поймем, что на нас свалилось, как уже будем трахать ее так, что в глазах потемнеет.
- Ты так думаешь?
- Я знаю.
- Боже.
- Еще бы.
"Только не я, - подумал Норман. - Я запрыгну в джип и уеду при первой же возможности".
Они прошли еще некоторое расстояние, прежде чем Дюк сказал: - Мне нравится здесь.
- Мне тоже, - согласился Норман.
Они находились примерно в пятидесяти футах от воды; песок был сухой и мягкий. Они положили мешки, расстелили полотенца и сели. Дюк тут же стянул с себя футболку. Для апреля в Орегоне у него был очень хороший загар.
"Наверное, он много путешествовал, - подумал Норман. - Много бывал на солнце. И тяжести поднимал".
На левом предплечье Дюка был вытатуирован лозунг "РОЖДЕННЫЙ НАРУШАТЬ ПРАВИЛА".
Единственным настоящим сюрпризом было то, что у такого парня, как Дюк, не было больше татуировок. Должно быть, он решил, что "РОЖДЕННЫМ..." сказал все, что хотел.
"Если только у него нет других где-то, где я не могу их видеть". Норман решил не снимать рубашку, по крайней мере пока. Дул прохладный ветерок, поэтому ему не было жарко, несмотря на яркое солнце. И он знал, что не будет хорошо выглядеть без рубашки рядом с Дюком. У него не было ни татуировки, ни загара, ни крепких мускулов. Однако он снял ботинки и носки. Посмотрел на тяжелые черные мотоциклетные ботинки Дюка. Боковые пряжки блестели, как серебро.
- Ты байкер? - он спросил.
- Больше нет. С тех пор, как я разбил свой "Харлей".
- У тебя был "Харлей"?
- Ты, наверное, шутишь. Есть какие-то еще мотоциклы?
- "Хонда"?
Дюк усмехнулся.
– Неужели я выгляжу как тип, который может погибнуть на рисовой ракете? - Он бросил Норману банку "Будвайзера" и взял себе. Они открыли пиво. Когда начали пить, подошла Бутс.
- Ох, мамочка, - пробормотал Дюк.
Норман уставился на нее.
Она улыбнулась и помахала рукой. Он помахал в ответ. "Неужели она не понимает, как ужасно выглядит?" Ее плечи и бедра казались еще шире, чем он их помнил, а руки и ноги толще. К тому же у нее было небольшое брюшко. Ей не пристало носить такое откровенное бикини. Оно был черным, отчего ее кожа казалась очень бледной. Когда она подошла поближе, Норман увидел, что бикини было вязаное. Его верх выглядел слишком откровенно. Мягкие бретельки удерживали треугольные лоскуты черной пряжи на ее груди. Эти клочки подпрыгивали, покачивались и подрагивали, пока она шла.
Черные шнуры натянулись на ее бедрах, поддерживая V-образную пряжу, которая поднималась между ее ног.