Да. Они знали, что она собирается сделать.
Видели самоубийц раньше. Знали их признаки.
Знали сладкий вкус плоти суицидников.
Колени Памелы стали ватными. Тело наклонилось вперед. Казалось, какая-то сила тянет ее вниз...
- Есть способ получше, мисс.
- Шарп?
Памела прищурилась от яркого солнечного света. Силуэт Шарпа. Легко было разглядеть его стрижку с плоской макушкой, блеск его очков, отражающих два идеальных изображения ее лица, скопление зданий, которыми был Питс позади нее.
- Здесь всего пятьдесят футов, - сказал он. - Если ты пройдешь вон туда, сможешь кинуться в саму шахту. Не знаю, какая там глубина.
- Откуда вы знаете, что я собираюсь...
- Покончить с собой? Знаю признаки. Когда у кого-то в глазах появляется такой побежденный взгляд, который так глубоко укоренился, что проникает в самую душу. Вот тогда я знаю.
- Знаете, что сделал мой муж?
- Двоеженство? Конечно.
- Я могла бы смириться с тем, что осталась вдовой. Но не с этим.
- Стыдно?
- А разве нет?
- Ты виновата в этом?
- Я была доверчивой. Должна была...
- Легковерие не делает тебя виноватой. Откуда тебе было это знать? Женатые мужчины не ходят с этим словом, вытатуированным на груди.
Памела посмотрела на лицо Шарпа, но не увидела на нем никакого выражения, потому что ослепительное солнце находилось прямо у него за спиной.
- Это просто несправедливо.
- Несправедливость - это ведь не оправдание.
Слеза скатилась по ее щеке, где яростное солнце за секунду украло влагу. - Я просто хочу перестать думать о том, что сделал Джим... Черт, и Родни тоже. Мне больно, Шарп.
- Конечно, больно. И если ты хочешь остановить боль, то есть Яма.
- Где она?
- В той стороне. Это долгое падение, но оно сделает свою работу.
- Покажешь мне?
- Такое долгое, что ты будешь лететь до самого Китая.
Несмотря на свои страдания, Памела рассмеялась. Китай. Да, Китай достаточно далеко. На ее лице появилась улыбка. Она подняла голову, чтобы показать Шарпу, что, возможно, она не так глубоко подавлена, как показалось сначала.
Шарпа не было.
Она снова посмотрела на Питс. Шарп укладывал коробки в багажник автобуса.
"Эй, Шарп... Как это ты так быстро вернулся?
Это невозможно.
Нельзя быть в двух местах одновременно. Даже Шарпу.
А ведь он нашел меня как раз в тот момент, когда Родни собирался застрелить меня. В нужное время и в нужном месте".
- Ну и дела, Шарп, ты, должно быть, переодетый ангел.
На мгновение тени, падающие на Шарпа от дверей багажного отделения автобуса, легли ему на плечи. У Памелы закружилась голова, перед глазами все поплыло, и она увидела тени, похожие на крылья, расправляющиеся за спиной Шарпа. Он выпрямился, уложив коробку...
Даже с такого расстояния казалось, что он смотрит на нее...
Смотрит прямо на нее сквозь свои темные очки...
"Невозможно.
Здесь, наверху, меня не видно. Во всяком случае, не очень хорошо".
Но Шарп - особенный. - Шарп, ты просто ангел, - прошептала она.
Голова Памелы закружилась от жары, она покачнулась вперед. Снизу, от подножия скалы, казалось, на нее надвигались камни. Быстро, спотыкаясь, она вернулась на более безопасную землю.
- Нет! – закричала она.
"Я не собираюсь убивать себя. Родни был крысой-убийцей. Джим был лживой крысой. Обе крысы теперь мертвы.
И нет никакой причины, по которой ты, Памела, должна присоединиться к ним".
- Я буду жить, - сказала она себе, высоко подняв голову.
- Я поселюсь в Питсе. И не позволю Родни или Джиму и тому, что они сделали со мной, разрушить мою жизнь. - крикнула она в небо. - Это Памела Райт. Это моя декларация независимости. С этого момента я - свободная женщина. И я буду жить так, как мне заблагорассудится. И делать именно то, что хочу! И когда захочу!
Эхо затихло. В этот момент Шарп снова посмотрел в ее сторону. Ей показалось, что он кивнул, соглашаясь с ее утверждением, хотя с такого расстояния он не мог ничего расслышать.
Ангел Шарп.
Потом он сел в автобус, завел мотор и поехал по пустынной дороге.
Глава 24
- Мотель "Ха-Ха", - прочитала Бутс вывеску, когда Норман остановил грузовик в пятидесяти ярдах от офиса гостиницы.
Норман огляделся из кабины пикапа. Отдельные сосновые домики, стоящие на гравийной дорожке, которая уходила в поле, прежде чем вернуться на стоянку. За пределами мотеля простирались кукурузные поля.