“Ого! - чуть не вырвалось у Шульги. - Неужели все так просто? ». Но прямо расспрашивать не стал.
- И все это он подарил вам? - обвел комнату небрежным жестом.
- Почему все? Мы с дочерью получаем алименты.
- Сколько?
- Сорок рублей в месяц.
- И на фабрике девяносто. Вместе сто тридцать, - начал подсчитывать Шульга.
- Мы живем очень экономно.
- Конечно. Но все это куплено за последние полтора или два года. - Шульга поднялся, прошелся по комнате. Остановился напротив серванта, постучал ногтями по хрустальной вазе, которая отозвалась мелодичным звоном. - Одна эта ваза стоит примерно столько же, сколько вся ваша зарплата вместе с алиментами.
- Иван Гаврилович подарил ее на день рождения.
Шульга кивнул.
- Верю. Но начальник цеха получает, учитывая даже прогрессивку, не более трехсот рублей. А у него же семья …
- Я не считаю чужие деньги.
- Потому что это вам выгодно, - не удержался Шульга. - На какой же фабрике работает Иван Григорьевич?
- Его сейчас нет в городе. Вчера уехал в отпуск.
Шульга отвернулся к окну, чтобы не выдать волнения.
- И куда же он поехал?
- В Ялту. Хотел раньше со мной, но жена не пустила, - зло бросила Вера, не заметив, что эти слова опровергают ее предыдущее заявление о разводе Байдачного с женой.
- Вы виделись вчера? - спросил Шульга ровным тоном.
- Нет, они вылетели самолетом утром.
- А позавчера?
Вера заколебалась на мгновение, и ответила твердо:
- Нет.
- И он не звонил вам позавчера?
- Дома у меня телефона нет, а на работу не имеет привычки звонить. Очень редко.
- И вы ему не звонили?
В выразительных Вериных глазах блеснула какая-то искорка. А может, это только показалось Шульге, потом пожала плечами и ответила спокойно:
- Мы не договаривались.
Майор вспомнил несколько кабин телефонов-автоматов перед входом в объединение и спросил наугад:
- А кому вы звонили из автомата?
- Когда?
- Позавчера.
- Подруге.
- Какой?
Вера опустила глаза.
- Звонила подруге, но телефон был занят. Олени Кравчишиной, она официанткой в кафе на Русановце.
- Да вот не дозвонились?
- К сожалению.
- У вас нет фотографии Байдачного?
- Пожалуста. - Вера достала из тумбочки альбом, вытянула снимок. - В прошлом месяце сфотографировался.
Со снимка смотрел мужчина с лохматыми бровями над узкими пронзительными глазами. Смотрел он иронически, и Шульге показалось, что сейчас подмигнет ему. Спрятал фото в папке - сегодня надо показать кладовщику станции, хотя вряд ли Иван Гаврилович Байдачный, если он причастен к операции по норковыми шкурками, допустил бы такой ошибку: ему самому ехать на станцию - все равно, что подставить голову под топор.
- Мы вернем вам фото, - сказал Вере. - Ялтинского адреса Байдачного не знаете?
- Условились, что писать на Главпочтамт.
- Он просил вас сообщить, кому поручено получить на станции норковые шкурки?
- Не понимаю вас! - Верины щеки снова взялись пятнами.
- Все вы понимаете, Гулько, и я бы не советовал вам выкручиваться.
- Иван никогда не разговаривал со мной о делах.
- Но ему надо было знать, кто именно поедет на станцию.
- Зачем?
- Не делайте из меня дуру. Еще кому-то вы говорили о шкурках?
- Дались вам те шкурки! Для чего они мне?
Шульга сел к столу, вытащил из папки бумаги.
- Тогда вот что, гражданка Гулько, - сказал сухо, - будете давать показания по форме.
Сразу было видно, что Сергей Борисович Корж - человек аккуратный, подтянутый. Хорошо выглаженый, без единого пятнышка костюм как бы подчеркивал его спортивную фигуру. Модные, спереди с карманами штаны плотно облегали его бедра - Сергей Борисович любил, расстегнув пиджак, закладывать кончики пальцев в карман.
Широкий, с причудливым узором галстук свободно спадал на грудь, он несколько контрастировал с рубашкой в толстую полоску, но именно этот контраст нравился Сергей Борисович, потому что однажды подчеркивал его, так сказать, современные взгляды, в то же время не давая оснований обвинять в пошлом пижонстве.
Короче говоря, Сергей Борисович совсем не напоминал хрестоматийных поставщиков - вечно озабоченных людей с красными от недосыпания глазами, в мятых костюмах и не очень чистых рубашках, людей, готовых в любую минуту лететь в современных скоростных лайнерах куда-то за тридевять земель или, устроившись на верхней полке плацкартного вагона, наверстывать недосыпание, пока колеса ритмично постукивают на рельсах.
Сергей Борисович любил порядок и аккуратность, ругал подчиненных, когда они хоть на минуту опаздывали на работу, и завел большую картотеку на товары, которых требовало объединения.
Глуховский, узнав, что начальник отдела создает картотеку, только иронически хмыкнул - каждому новому человеку свойственны стремление к усовершенствованиям, что ж, пусть поиграет, пока их снабженческая мельница не затянет и его. Но Корж делал свое дело тихо и незаметно, и скоро сам бог поставки Аркадия Евсеевича не могли обходиться без его картотеки.