- А это что, большой секрет? У нас пока из этого тайны не делают.
- Конечно, какой же секрет! - засмеялся Козюренко. - И все же мы хотели бы знать …
- Я уже понял вас, - прижал руку к сердцу Глуховский. - О том, что норку отгрузили, мы знали уже пять дней назад. А вчера позвонили со станции …
- Вам?
- Начальнику отдела снабжения товарищу Коржу.
- И он сообщил вам?
- Конечно.
- Еще кого?
- Я вам скажу, у товарища Коржа в комнате всегда кто-то крутится.
- И когда решили, что именно Галата поедет по шкурки? Кто дал такое распоряжение?
- Помощник товарища Коржа Вахничев. Утром он распределяет, что кому делать.
- Скажите, Аркадий Евсеевич, не лучше ли было бы послать за шкурками товароведа, который уже бывал на станции?
Глуховский сразу уловил подтекст этого вопроса. Покачал головой.
- С Вахничевым я уже работаю шестой год. Нет, скажу вам, не тот это человек!
- Какой же?
- Вахничев на фронте служил в разведке, - уверенно ударил ладонью воздух Глуховский. - У Вахничева грудь в орденах, два - Красного Знамени, это, скажу вам, не мелочь!
- Да, - согласился Козюренко, - и все же почему именно на Галату пал выбор?
- А я знаю - почему? Может, сам напросился, а может, сидел напротив Вахничева.
- Хорошо, - полковник сделал пометку в блокноте, - это мы выясним, а теперь я прошу назвать фамилии работников, которые знали или могли знать, что Галата получил поручение.
- Товарищ следователь, а теперь послушайте меня … - В глазах Глуховского загорелись искорки. - Я сразу хотел сказать, и как-то забыл. Галата должен был ехать на станцию после обеда, но кто-то позвонил и сказал, что у него сердечный приступ. Я даже не успел спросить, кто звонит, - сразу положили трубку.
- Павел Павлович, - кивнул Козюренко на директора, - уже рассказывал нам об этом.
- Конечно, если распить поллитра на двоих, сердце не выдержит!
Шульга с интересом повернулся к Глуховскому, спросил:
- Что вы имеете в виду?
- Только приехал со станции наш шофер Засенко. Как раз перед тем, как меня позвали сюда. Ну, я вам скажу, у нас, конечно, только и разговоры об убийстве. А Засенко не знал - с самого утра на станции. Услышал и сразу ко мне. Говорит: вчера за обедом Галата распил с каким-то мужчиной бутылку коньяка. В столовой под столом разливали.
- Ого! - не выдержал Шульга. - И этот Засенко знает, с кем пил Галата?
- Незнакомец, - сказал Глуховский. - Говорит, раньше никогда не видел. Я еще хотел накричать на Засенко - почему вчера не сообщил о пьянке. В рабочее время! Да еще и целую бутылку!
- Значит, по сто граммов можно! - недовольно пробормотал бухгалтер. - Я всегда говорил, что поставщики …
Козюренко не дал ему закончить:
- Не могли бы мы воспользоваться вашим кабинетом? - попросил Глуховского. - Для разговора с Засенко.
- Конечно, - вскочил тот.
- Секретарша покажет нам, - остановил его полковник. - А вас я прошу составить список людей, которые знали, что Галата поедет за мехом.
Зазвонил телефон, директор взял трубку.
- Вас, - остановил Козюренко.
- Угу … - пробормотал в трубку полковник. - Пусть подождет. Сейчас поедет майор Шульга.
- Кладовщик? - спросил майор.
- Езжайте, Яков Павлович, я здесь уже сам … С реки вернулся кладовщик, видимо, не клюет рыба в такую погоду.
Шульга разложил на столе несколько фотографий, подозвал кладовщика.
- Посмотрите внимательно, - приказал, - есть среди них тот, кто получил у вас вчера по поручению швейного объединения норковые шкурки?
Кладовщик шмыгнул носом, долго всматривался в каждый снимок, два или три пощупал даже пальцами.
- Нет, - сказал разочарованно, - здесь его нет.
Фото Галаты лежало третим от края, кладовщик даже не коснулся его.
Шульга довольно хмыкнул.
- Да и запишем в протоколе, - взялся за ручку. - Значит, вы утверждаете, что среди предъявленных вам для опознания фотографий человека, получившего вчера норковые шкурки, нет.
- Да, утверждаю.
Шульга попросил кладовщика пересесть поближе. Тот сел в неудобной позе на краешек стула - вызов в милицию, видимо, разволновал, смутил его. Майор поставил несколько обычных в таких ситуациях вопросов, кладовщик отвечал, не торопясь, но все время настороженность не оставляла его. А Шульга хотел разговора откровенного, потому что оснований для подозрения кладовщика в сговоре с преступниками не было: работал на станции уже несколько лет, и руководство характеризовало его как честного, принципиального и честного работника.
Майор немного подумал и решил не играть с кладовщиком в прятки, ведь тот чуть ли не четверть часа общался с человеком, который завладел паспортом убитого Галаты, возможно, самим убийцей, и от его показаний во многом зависело задержание преступников.