Тамара сердилась, но постепенно привыкла. Она ждала в коридоре, не надевала пальто, если это было, как теперь, зимой, и наблюдала за Артемом, как он судорожно ворует для работы минуту-другую. Эти минуты казались ему особенно дорогими и необходимыми. Она не протестовала — если так ему хотелось, так всегда и было. Она жена писателя, как сказала Наташа, и все, что касалось работы мужа, должно принадлежать ему. Нет и не может быть никаких ограничений. Писатель в семье — в значительной степени эгоист. Тамара заявляет с полной ответственностью.
В прошлом месяце они собрались к Геле в театр. Артем улизнул из коридора, присел к рукописи. Тамара вытащила его из-за стола, но вид у Артема был счастливый — успел заменить слово. Но это вовсе не значило, что замененное слово останется в рукописи: пройдет время и Артем может вернуться к первоначальному слову — сочтет его более удачным, точным.
Тамара смотрела на белеющий лист, вставленный в машинку. В нем была тревога. Тревога была во всем — в жесткой подушке дивана, в переплетах книг, в фотографиях, развешанных на стенах, в пустых темных комнатах с раскрытыми повсюду дверями и, конечно, в телефоне на стуле рядом с Тамарой.
Когда у Артема был опубликован первый в жизни рассказ — в журнале «Молодой колхозник», — Тамара купила десяток номеров и выстелила ими пол в комнате, сделала ковровую дорожку. Артем пришел и засмеялся. Он был тогда молод и Тамара была молода. Артем часто потом говорил, что с этим журналом связана целая группа молодых писателей начала пятидесятых годов, студентов Литинститута, — Борис Бедный, Юрий Трифонов, Николай Евдокимов из семинаров Паустовского и Федина. Борис Бедный опубликовал рассказ «Землянка». Юрий Трифонов рассказ «Знакомые места». Все они обменялись первыми автографами со словами — «в надежде и с уверенностью». Заведовал литературным отделом журнала писатель Анатолий Ференчук.
Тамаре показалось, что она слышит стук машинки: кто-то печатает. Задремала. Открыла глаза, испуганно взглянула на машинку, на торчащий из нее неподвижный лист. О чем новый роман Артема? Он перестал ей показывать рукописи, пока не надо было их окончательно перепечатывать на большой машинке. Этим занималась она. Тамара встала, подошла к столу, зажгла лампу. Выдвинула нижний ящик стола, вытащила папку, потертую, проклеенную на сгибах для прочности полосками ткани и белыми зубчатыми лентами от листов с почтовыми марками. На одной из бумажных лент было пятно с подрисованными ногами и руками. Папке столько же лет, сколько номеру журнала «Молодой колхозник», где был напечатан первый рассказ. Артем, пока работал над рукописью, обязательно держал ее в этой папке. Когда рукопись была готова, перекладывал в другую, новую, и сдавал Тамаре. Этот день отмечался: уезжали гулять, напрашивались к кому-нибудь в гости или собирали друзей у себя. Будучи молодыми и здоровыми, пили водку, крякая при этом и веселясь. Постарев, водки пили меньше, но все равно веселились. Наташа Астахова брала в руки гитару: «Зачем растить побег тоски и сожаленья?..»
В старой потертой папке лежал роман. Не закончен. Назывался «Метрика». Тамара не развязала ленточки на папке, не достала рукопись. Смотрела на папку, на пятно с подрисованными ногами и руками, странно обессилев, потеряв решительность.
Артем долго сохранял картонную обертку на паспорте. Такая обертка была на его паспорте и на Тамарином. Оберткам тоже лет по двадцать с лишним. У Тамары на обертке был записан номер телефона Артема в общежитии Литинститута. Артем любил период цветения тополей, уходил в сквер института. Ее с собой не приглашал. Уходил всегда один. Старался исчезнуть незаметно, как старается незаметно, уже в пальто, убежать к себе в кабинет и присесть к машинке. Артем никогда не рассказывал Тамаре о себе, о своем детстве, юности. Познакомились они, когда он поселился уже в общежитии, хотя он вырос в Москве, учился в школе. Потом служил в армии. Но каких-либо подробностей о детстве и юности Тамара не знает. Артем никогда не рассказывал, никогда ничего об этом не писал. Может быть, в новом романе будет что-нибудь? Не напрасно же он называется «Метрика».
Однажды к Артему пришел Трифонов. Они заперлись в кабинете. О чем говорили? Нет, не просто о литературе — о своем прошлом: Артема с Трифоновым объединяло детство. Когда Трифонов поздно вечером ушел, Тамара не выдержала, спросила: