— Я точно запомнила дорогу, в этот раз нам определённо сюда! Сюда!
— Атаман сражается! — Гогот бегущего впереди гоблина был как у фаната гладиаторских боёв, опаздывающего на бой своего кумира, и он даже умудрился перекричать какую-то визжащую и размахивающую руками гоблиншу.
— Вонючий — Место! — Раздался ему вслед басовитый оклик, и этот гоблин тут же подчинился, застыв на месте, из-за чего бегущие за ним монстры едва не попадали на землю. Однако выбежавшая навстречу этим гоблинам девушка мгновенно же узнала этот голос. Увидела тоже смотрящего на неё лысого гоблина и так сильно испугалась, что не смогла поспевать за тянущим её отцом, запуталась в ногах и просто рухнула на землю, растянувшись по камням прямо перед остановившимися из-за такого же шока и похожей ситуации гоблинами.
— О-па, — Голос лысого гоблина был сперва очень серьёзен, а когда он увидел это появление, то мгновенно стал очень весёлым. — А вот и ты, — ухмыльнулся он, направляя ствол своего оружия на этих двоих. — Единственная, кто от меня сбежал, — больше не сбежала. Атаман будет мной доволен!
Глава 47
Всё, что могло бежать, — спасалось бегством. Каждый, кто был в центре города, сейчас старался оказаться от него как можно дальше. Люди, гоблины, — все они видели, как каменный замок полностью поглотило пламя, и ужасающий жар превратил всю округу в огромную печь, где даже сталь мгновенно превращалась в жидкость. Огненное зарево поднялось над всем городом, отражаясь прямо от грозовых туч, а всё непрекращающийся ливень стал испаряться недолетая до земли даже за пределами кольца его внешних стен.
Однако, как оказалось, это всё ещё был не конец. Окружающая Замок лорда стена скрывала его от простых наблюдателей, но они видели огромное пламя, которое тут же стало затихать, а его жар при этом вовсе не ослаб. Напротив, он стал настолько страшен, что даже в кварталах знати стало практически невозможно находиться. Наконец, как апофеоз этого бедствия, вся ограждающая замок крепостная стена стала раскаляться и превратилась в светящийся от нестерпимой температуры монумент.
Ужасающий хлопок раздался из-за этих стен, и иссушающий до костей ветер пролетел над городом вместе с этим взрывом, а раскалённые и уже оплавляющиеся стены пошли трещинами и стали оседать. Раскрываясь во вне, словно лепестки каких-нибудь цветов, являя миру дьявольский бутон, такой же яростный как солнце.
Замок в сердце цветка уже давно исчез, и когда этот бутон раскрылся, все, кто за этим сражением следил, увидели, что его вид — пылающее, лавовые озеро. Всё, что было внутри, уже давно исчезло, и теперь этот цветок действительно обрёл ужасную форму прекрасного растения. Растения, в самом центре которого, друг напротив друга всё ещё стояли два свирепых существа. Облачённый в багровые доспехи человек и гоблин, носящий на себе очень похожий доспех, но сделанный из дерева.
…
— Как ты можешь всё ещё стоять?! — Грудь этого мужчины яростно вздымалась, а в глазах пылал ужасный гнев и даже крохотная толика родившегося в душе страха. — Как ты можешь мне сопротивляться?!
— Просто я немного необычен… — хотел бы я так и дальше каламбурить, но дела действительно полный швах!
— Почему твоя нелепая броня всё ещё цела?!
— Ну, твои доспехи тоже не стремятся исчезать, верно?
«Так вот, какова она, сила настоящего Апостола…»
Действительно — просто ужасает. Вся округа превратилась просто в озеро из магмы. Этот ублюдок стоит прямо на его поверхности, словно на каком-нибудь ледовом катке, и может двигаться по нему практически играючи. Я же, напротив, увяз в этом густом и раскалённом докрасна болоте почти по колено. Двигаться в таком состоянии невероятно сложно, а в довесок, всё это болото — грёбаная магма!
Выхватив свой пистолет, я навёл прицел на своего противника и нажал на спусковой крючок, выпустив целый град пуль. Все, что оставались в «магазине», но всё бестолку. Такие крохотные камешки просто не могут до этого типа долететь и хлюпают в озеро каплями расплавленного камня.
— Как долго ты ещё сможешь продержаться? — Засранец уже сообразил, что в его случае лучше просто держать расстояние и ждать. На этом поле он в лучшей ситуации чем я, и в самом деле я не знаю, сколько ещё смогу вот так стоять.
Расплавленный камень причиняет боль даже сквозь доспех, а воздух выжигает лёгкие. Десяток раз я уже чувствовал, что вот-вот умру, однако, на этих ощущениях дело и заканчивалось. Кожа под доспехом медленно сгорает, а затем тут же восстанавливается, оставляя меня с чувством бесконечной, непрекращающейся пытки. Боль струится по всему телу, а затем, следом за ней, странное чувство неотвратимого ущерба.