«Селия, почему ты опустила букву Т из слова тербот?» — спросила Алиса.
«Потому что так говорят люди будущего» — ответила Селия. — «Ты знаешь, что мы сейчас в будущем, Алиса? Я, должно быть, выскользнула из твоих пальцев во время падения по туннелю чисел. Таким образом, я вступила в будущее раньше, чем ты. Я приземлилась в 1998 на целую неделю раньше тебя. Я выросла до моего теперешнего размера, но всё ещё была лишь куклой. Я не могла двигаться, не могла даже подумать себе. Пабло-скульптор утверждает, что нашёл меня в этом самом саду, в капусте.»
«Мистер Пабло ковырялся в этом саду?»
«Да, именно это он и делал. Пабло увлекается изготовлением терботов, понятно? Исполнительные Гады презрительно относятся к его увлечению; они находят его слишком нереальным. Только обещанием того, что его творения будут навсегда заперты в непросто саду и охраняемы змеями, Пабло сумел убедить Гадов позволить ему работать. Пабло и наполнил мою голову компьютермитами. Алиса, дорогая, я как будто очнулась от долгой спячки в кукольной кроватке. Я ожила!»
«Селия, я так рада, что ты ожила» — сказала Алиса, — «но мне во что бы то ни стало надо вернуть тебя и Козодоя и себя обратно в дом пратётушки Эрминтруды вовремя к моему двухчасовому уроку писания.» И тут внезапно ужасная сумятица началась за пределами непросто сада; красные и белые огни вспыхивали в небе над живыми изгородями, пронзительный визг потряс утро, за ним последовало что-то, звучащее как полицейский свисток. «Что происходит?» — вскрикнула Алиса.
«Может, это как-то связано с Головоломным Убийством» — ответила Селия.
«Тебе известно о Головоломных Убийствах?» — спросила удивлённая Алиса.
«Немного» — ответила Селия, — «но мне точно известно, что Козодою не очень-то по душе этот внезапный переполох.» И правда, попугай хлопал своими жёлто-зелёными крыльями, вызывая к жизни хаос, которым мог бы по-настоящему гордиться Капитан Развалина. И эти движения заставили Алису вспомнить некоторые слова, сказанные Барсучником. «Селия» — спросила она, — «ты случайно не знаешь, где может быть некая профессор Глэдис Воронюха?»
«Боюсь, что нет. А что она изучает?»
«Загадки Времени.»
«Звучит обнадёживающе. Нам стоит постараться найти её.»
«А что касается эллипсиса? Ты не знаешь, что это может быть?»
«Эллипсис? Ты имеешь в виду сестру эллипса?»
«Селия, я думаю, у твоих компьютермитов нынче выходной. И почему я не спросила Капитана Развалину, где искать профессора Воронюху! Но я так спешила поймать Козодоя! По крайней мере, хоть это мне удалось сегодня!» — С этими словами Алиса потянулась, чтоб снять Козодоя с плеча Селии. Но попугай был шустрее: мельтеша в воздухе своими перьями, он сумел оторваться от плеча Селии за мгновение до того, как пальцы Алисы дотронулись до него, и полетел над живыми изгородями туда, где вспыхивали огни.
«Боже!» — воскликнула Алиса. — «Козодой опять удрал! Как мне найти его на этот раз? Это очень непросто в этом саду.»
«Думаю, я смогу найти путь» — ответила Селия, беря Алису за руку. — «Следуй за мной.»
Глава IV — Приключения в избушке
Автоматическая Алиса привела настоящую Алису к месту, где маленькая садовая избушка присела на неровном выступе центрального круга лабиринта. (Я говорю «присела» потому что избушка и в самом деле казалась сидящей на траве, причём довольно неуклюже!) Над закрытой дверью была вывеска: БОЙНЯ НАОБОРОТ ОГДЕНА. Избушка была кое-как покрыта черепицей, с многочисленными прорехами, и ещё большим количеством черепичных плиток, готовых отвалиться в любой момент. Изнутри избушки доносился ужасный шум: ужасный стук! и клацанье! и затем ужасный грохот! и затем жуткая брань! и ещё больше стука! и клацанья! и, конечно же, грохота! С точки зрения Алисы, избушка казалась сброшенной откуда-то сверху: она была уверена, что избушки не было в этом месте, когда она впервые ступила в центр лабиринта, но как может обыкновенная избушка просто появиться из ниоткуда?
Селия колотила в дверь избушки: «Пабло! Пабло!» — скрежетала кукла, — «пожалуйста, впусти меня! Прекрати этот ужасный шум!»
Шум прекратился на мгновение, при этом хриплый и раздражённый голос отозвался изнутри, «Но мне это нравится! Это моя работа! Это моё Искусство!» Вслед за этим дверь избушки была распахнута изнутри с таким неистовством, что чуть не слетела с петель, и в дверном проёме появился человек крайне внушительных габаритов. Это был первый совершенно нормальный человек, которого Алиса видела в это утро, несмотря на то, что он был очень, очень велик и был одет в заляпанный кровью передник мясника. В руках он держал ужасную шумовку.
(Я должен здесь добавить, что ужасная шумовка, которую он держал, была предметом кухонного инвентаря, и была ужасной потому что этот человек очевидно сделал её в это самое утро из кусков всякой всячины: старого серванта и пеналов и разных обрывков струн, проволоки и шнурков. Предмет выглядел явно неподходящим для цивилизованной кухни.) «Селия! Мой маленький тербот!» — вскричал большой человек. — «Как ты оказалась вне своего охраняемого змеями постамента?»
«Пабло, позволь представить тебе Алису» — спокойно ответила Селия. — «Она вырвала меня из змеиной хватки.»
«Но это невозможно!» — сказал Пабло.
«Доброе утро, мистер Огден» — сказала Алиса как можно вежливее.
«Девочка? Наконец-то!» — всхлипнул Пабло Огден. — «Ещё одно человеческое существо! Так много времени прошло… так много, много времени… ну заходите же. Быстрей, быстрей!… пока змеи не сползлись на шум!»
Лишь только Алиса и её автоматическая сестра оказались в избушке, Пабло захлопнул дверь с оглушительным грохотом, от которого зашаталась вся конструкция. Алиса всерьёз подумала, что избушка развалится вокруг них в щепки и пыль, но каким-то образом та смогла сохранить свою целостность. Внутри было очень тесно, особенно с громадным Пабло, согнувшимся пополам над своим нескладным верстаком, и со всеми инструментами, которые хранились здесь, и также по причине наличия большого корабельного штурвала и компаса, закреплённых на полу. И ещё там был последний созданный Пабло тербот, который сам по себе занимал, пожалуй, больше двух третей внутреннего объёма. «Он великолепен! Не правда ли?» — спросил Пабло, заметив остолбенение застывшей с раскрытым ртом Алисы. — «Моё величайшее творение. Его зовут Джеймс Маршалл Хентрэйлс, или коротко Джими Куриные Мозги. Итак, моя хорошая, что ты о нём думаешь?»
Громоздкая скульптура выглядела как куча отбросов, собранная в отдалённейшее подобие человека. Его ноги были сделаны из тонких водосточных труб; его тело — из стиральной доски и катка для белья (покрытых начитанным пиджаком из старых книжных обложек); его руки были позаимствованы у давно пущенного в расход цыплёнка, скреплены медной проволокой и заканчивались парой кукольных ручек; голова его была почти человеческой (что выглядело очень негармонично), кукольное лицо из зачернённой кожи, над которым чахла длинная и спутанная косматая шевелюра, сделанная из искромсанных штанин чёрных вельветовых брюк. Иными словами: совершеннейшая куча отбросов.
«Почему Вы зовёте его Куриные Мозги?» — спросила Алиса, не спеша выразить своё мнение.
Пабло отпер маленькую дверку на животе скульптуры. «Взгляни» — сказал он, резко распахнув дверку.
«Фуууу!» — взвизгнула Алиса, — «Как ужасно!» — Ибо внутри живота скульптуры лежало месиво из крови и плоти.
«Так питается тербот» — объяснил Пабло. «Итак, милая, что же ты думаешь о моём последнем шедевре? Давай начистоту.»