Громоздкая скульптура выглядела как куча отбросов, собранная в отдалённейшее подобие человека. Его ноги были сделаны из тонких водосточных труб; его тело — из стиральной доски и катка для белья (покрытых начитанным пиджаком из старых книжных обложек); его руки были позаимствованы у давно пущенного в расход цыплёнка, скреплены медной проволокой и заканчивались парой кукольных ручек; голова его была почти человеческой (что выглядело очень негармонично), кукольное лицо из зачернённой кожи, над которым чахла длинная и спутанная косматая шевелюра, сделанная из искромсанных штанин чёрных вельветовых брюк. Иными словами: совершеннейшая куча отбросов.
«Почему Вы зовёте его Куриные Мозги?» — спросила Алиса, не спеша выразить своё мнение.
Пабло отпер маленькую дверку на животе скульптуры. «Взгляни» — сказал он, резко распахнув дверку.
«Фуууу!» — взвизгнула Алиса, — «Как ужасно!» — Ибо внутри живота скульптуры лежало месиво из крови и плоти.
«Так питается тербот» — объяснил Пабло. «Итак, милая, что же ты думаешь о моём последнем шедевре? Давай начистоту.»
«Пятилетний ребёнок сделал бы такое!»
«О, спасибо тебе, маленькая Алиса!» — вскрикнул Пабло. — «Ребёнок бы сделал такое! Ведь это именно тот эффект, на который я надеялся. Только в пятилетнем возрасте мы по настоящему в ладах со своей фантазией! Художник, знаешь ли, должен перемещаться назад во времени. Чтобы стать, ещё раз, мечтательным ребёнком.»
«Но, мистер Огден» — сказала Алиса, — «это то, чего я добиваюсь. Переместиться назад во времени. Пожалуйста, придумайте какой-нибудь выход из этого сада для Селии и меня.»
«Выход для Селии, говоришь?» — пробормотал Пабло. — «Но это невозможно! Тербот, покидающий непросто сад? Да ведь змеи удушат вас обеих! Это писаный закон. Нет, нет и нет! Терботам нельзя выходить из сада. Даже моё последнее и величайшее произведение, сам Джеймс Маршалл Хентрэйлс, даже он обречён на неподвижность, как только до него доберутся змеи. Для тербота нет выхода из сада. Это объективная реальность.»
«Пабло, зачем ты делаешь эту ужасную шумовку?» — спросила Селия.
«Может, это и выглядит как ужасная шумовка» — ответил Пабло, — «но на самом деле это гитара. Хотя она и производит ужасный шум.»
«Как это?» — спросила Селия.
«Смотри внимательно» — ответил Пабло, вкладывая шумовку в распростёртые руки Джеймса Маршалла Хентрэйлса, а затем открыл верх головы скульптуры. «Теперь всё что нужно Джими — это немного куриных мозгов.» Пабло выдвинул ящик из своего верстака и залез в него совком, чтоб копнуть жирной, черной почвы. «Ага! Мои дорогие милашки!» — объявил Пабло, сгребая почву в пустоту головы тербота.
«В этой почве — компьютермиты?» — спросила Алиса.
«Пабиллионы их! Мельчайшие компьютермиты во всём мире! Моё собственное изобретение. Смотри внимательно…» Пабло захлопнул череп с громким хлюпаньем, и повернул выключатель на шее тербота.»
Ничего не произошло.
Джеймс Маршалл Хентрэйлс не шевельнулся.
«Им надо немножко разогреться» — извинился Пабло, вздыхая. — «А может, это чюрвь. Ох!»
«Пабло, нам и вправду нужно выбраться из сада» — сказала Селия, когда повисла ещё одна неловкая пауза; — «Алиса отчаянно рвётся назад домой.» Пабло подталкивал локти Джеймса Маршалла Хентрэйлса, не обращая внимания на нетерпение Селии.
«Алиса и я пришли из прошлого, и если мы скоро не вернёмся домой, может быть слишком поздно…»
«Слишком поздно?» — промычал Пабло. — «Слишком поздно для прошлого?» Он на мгновение отвернулся от своей возлюбленной скульптуры. «Как можно опоздать в прошлое?»
«Алиса — девочка» — ответила Селия. — «Когда в последний раз ты видел девочку?»
Пабло заглянул глубоко и надолго в глаза Алисы и ответил: — «Многие и многие годы назад. Многие и многие годы. Ещё до невмонии.»
«Но почему пневмония привела к такой нехватке девочек?» — спросила Алиса.
«Невмония!» — закричал Пабло на Алису, — «Не пневмония! Глупое созданье! Нет никакой П в невмонии.»
«П — глухая» — нашлась что возразить Алиса (держа себя в руках).
«Сама ты глухая! Почему ты не слушаешь как следует, Алиса? Невмония — это страшное заболевание, приводящее к смешению животных и людей в комбинации, не вмещающие в полной мере ни одно, ни другое.»