Скелет заговорил (Огнетушитель за все время, что они у меня были, не проронил ни слова):
- Тысяча семьсот три?
- Да, - сказал я.
- Мы хотим поговорить с вами, мистер... э-э... Вулф, - сказал Скелет.
"Вулф" он произнес так, как будто фамилия эта принадлежит не мне, а он это прекрасно знает, так как ценой немалых усилий установил подлинную мою личность, но пока решил меня не разоблачать и мне подыгрывает.
- Кто вы такие? - спросил я.
- Служащие охраны.
- Ну что ж, - сказал я, - входите.
В голову мне пришло только одно: они явились ликвидировать меня за то, что я произносил речи в систему звуковой сигнализации и она от этого спятила. Что делать? Остановить их невозможно. Даже телефонистке не позвонишь и уже не услышишь ее наставлений о том, что следует читать инструкции.
Они вошли, как входит Джон Айленд, когда исполняет роль лейтенанта и оглядывает помещение, где, как он предполагает, прячут оружие. Скелет был в алюмикроновом костюме и в завязанном по-виндзорски полосатом галстуке; в руке он держал папку с бумагами. Лицо у него было очень ухоженное, ну совсем как на фото в рекламах парикмахерских салонов - благодарное "Компании универсальной стрижки", и в то же время немного ошалелое. Огнетушитель был много ниже ростом и был похож на... ну, в общем, на мичиганский огнетушитель 1935 года.
- Присаживайтесь, - сказал я.
- Что-о? - сказал, резко повернувшись ко мне, Скелет.
А потом бросил Огнетушителю уголком рта:
- К двери!
Огнетушитель бросился к двери - видно, для того, чтобы предотвратить мой побег.
- "Беретта" в стенном шкафу, - сказал я.
Это была последняя моя удачная реплика.
- Что? - сказал Скелет. - Знаете, мистер... э-э... Вулф, давайте-ка мы посмотрим ваши документы.
- Зачем? - удивился я.
Скелет бросил взгляд на своего напарника, Огнетушитель расправил плечи.
- Ну хорошо, мистер... э-э... Вулф, - снова заговорил Скелет. - Что, если мы скажем вам, что вы, когда вас записывали, указали липовый адрес?
- Я скажу, что вы неправильно информированы.
- Ну а что, если скажем, что мы проверили и там, где вы, по вашим словам, живете, вы на самом деле никогда не жили! И что на почтовом ящике там вашей фамилии нет?
- Не знаю. Наверно, мне придется вам сказать, что в том доме вообще нет почтовых ящиков. Что это кооператив. Вы слышали, что так бывает?
- М-м... Да? - процедил Скелет.
По виду Огнетушителя можно было уверенно сказать: он готов к любому обороту событий. Скелет постоял в раздумье, отражая алюмикроновым костюмом все источники света, какие были в комнате, и наконец сказал:
- Все равно это не меняет главного. Вы на четыре дня просрочили оплату счета.
- Просрочил? - сказал я.
- Ага, - сказал он. - Вы должны были выехать в воскресенье.
- А я звонил в воскресенье утром администратору.
- Карточка, - начал Скелет и извлек из папки какую-то карточку, говорит, что вы должны были выехать в воскресенье.
- С карточкой я не разговаривал, - сказал я.
- Меня это не касается! Я верю карточке, и карточка говорит, что платеж вы просрочили.
Я мысленно увидел то, чему следовало произойти. Мне представилось, как, незаметно отступая, я оказываюсь около телевизора-бюро-конторки и незаметно, держа руки все время у себя за спиной, сдвигаю телефонную книгу с кнопки звуковой сигнализации, внезапно сдергиваю рубашку с табло, и пх, пш - закрутился фейерверк; бэм-м, "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ", "ЧТОБЫ ВЫКЛЮЧИТЬ ЗВУКОВУЮ СИГНАЛИЗАЦИЮ, НАЖМИТЕ КНОПКУ", дизельная сирена! Все орудия, пли! Все с ног на голову. В дверном проеме Скелет сталкивается с Огнетушителем.
Но на самом деле ничего этого не произошло, а я просто сказал:
- Между прочим, как ваше имя?
Но действие этот мой вопрос произвел странное. Лицо Скелета утратило всякое выражение, потом он достал бумажник и начал рыться в нем. Наконец он протянул мне визитную карточку.
Надпись на карточке гласила: "Кеннет Морган, младший экономист".
- Так вы Кеннет Морган? - спросил я.
- Посмотрите на карточку, - ответил он.
Ну конечно, как те я этого не сообразил! Великолепно! Слава Богу, этот человек весь, целиком на ней записан.
Тут он поднял свое лицо, словно сошедшее с рекламы "Компании универсальной стрижки", и сказал:
- Надеюсь, вы понимаете, сэр, дело это очень щекотливое.
Я дал младшему экономисту чек на сто тридцать три доллара пятьдесят пять центов, и они с Огнетушителем растаяли в коридоре. Что возвращает меня, Хорват и Хорват, к вопросу о вышеупомянутых четырех долларах семидесяти девяти центах. На следующее же утро я позвонил портье и попросил приготовить мне счет: в три часа дня я выезжаю.
На другом конце провода - хочу, чтобы вы, Хорват, и вы тоже, Хорват, об этом знали, - только что не зафыркали от смеха.
- Вы уж не волнуйтесь, - сказал мне голос. - Едва вы пожелаете выехать, ваш счет будет уже готов. Счет у нас выписывается мгновенно, вот так-то, сэр!
Прекрасно. Минут без двадцати три я позвонил шефу посыльных и попросил прислать мне одного посыльного в номер, но так никто и не появился. Виноват в этом, конечно, был я - просто не сумел придумать никакого удобного способа передать свою просьбу вниз, шефу посыльных, в письменном виде. Поэтому мне пришлось самому доставить свои чемоданы вниз, где все сейчас было будто с картины какого-то современного Брейгеля или Босха. В середине дня, когда обычно выезжают, в "Хилтоне" сумасшедший дом, и алюмикроновые костюмы то и дело сталкиваются друг с другом и отскакивают в разные стороны, как бильярдные шары. Чтобы получить свой мгновенный счет, ждать мне пришлось минут двадцать, не больше. Наконец девушка выудила из картотеки мою перфокарту (мне удалось на нее взглянуть, это был сверху донизу добрый старый номер тысяча семьсот три), исчезла с ней в электронных кишках "Хилтона" и затем вынырнула со счетом за последний день моего пребывания - еще на двадцать четыре доллара семнадцать центов, которые я и уплатил.
Так что, Хорват, и вы тоже, Хорват, я не имею представления о том, откуда взялись эти четыре доллара семьдесят девять центов или как могли они потеряться где-то на пути между секретной службой "Хилтона" и его электронными кишками, но суть даже не в этом. Суть в том, что вы беретесь за дело не с того конца, не так, как полагается в автоматизированном отеле. Надеюсь, вы извлечете для себя урок из этого моего рассказа. Бог свидетель, я старался помочь вам в этом, как мог.
Я хочу сказать только одно: если вы приметесь за дело правильно, я, даже но зная за что, без промедления уплачу эти четыре доллара семьдесят девять центов. Мне важно, как работают, и соответственно настоящим я публично, открыто, не сходя с места, торжественно обещаю вам и "Корпорации Хилтона": если вы проделаете все так, как это делается в автоматизированном отеле, и пришлете к моему подъезду двух младших экономистов, я расплачусь сполна завтра же. Узнать меня им будет совсем легко: я буду ждать их срезу за дверью, и в руке у меня будет бейсбольная бита.