Разведчик замер, сжавшись от животного страха в комок. Потом, как только возникла короткая пауза в работе немецкого пулемета, он, вжимаясь в снег, распластался за кочкой, чтобы стать как можно менее заметным для врага.
– Лейтенант! – прокричал Егор, повернувшись в сторону своего командира и давая ему понять, что наступает черед его действий.
Тот, услышав в перерыве в стрельбе голос бойца, приподнял голову на его крик и застыл. Лицо его не выдавало ничего, кроме полной растерянности и осознания ужаса происходящего. Офицер понимал, что обстоятельства для него и сержанта Щукина складываются таким образом, что шанс вернуться живыми к своим у них почти что отсутствует.
– Лейтенант! – еще раз прокричал Егор, сильнее вжимаясь в снег. – Вставай и беги, когда я скажу.
Голос его утонул в трескотне вражеского пулемета. Трассеры просвистели едва ли не над головами разведчиков. Справа пулями были сбиты несколько веток и стеблей болотного кустарника. Было непонятно, услышал ли офицер его просьбу или нет. Однако лейтенант вскочил, едва заметил уход огня противника в сторону, уловил паузу в работе стрелка, когда он менял линию прицела, и побежал прочь вдоль поляны, петляя на ходу и перепрыгивая через кочки. Через секунду следом вновь ударил пулемет. Трассеры вспороли воздух. Досталось небольшому кривому деревцу метрах в семи от места, где лежал Егор. Ствол расщепило ударами пуль, ветки полетели в стороны. Несколько кочек были задеты. Снег на их поверхности, грунт и мерзлая зелень под ним разлетелись по округе.
Наступила очередь отхода Егора. Он, все еще вжимаясь в землю, повернулся назад. Лейтенанта видно не было. Новая осветительная ракета, а затем и вторая, указали ему на неестественный белый холмик за одной из крупных кочек. Снег рядом был темнее, а это значило, что разведчик увидел своего командира. Но жив ли он? Не задел его пулеметчик врага?
Думать об этом было некогда. Неожиданная пауза дала возможность начать отход. Спешно работающий мозг Егора подсказывал ему, что наступил тот самый интервал во времени работы вражеского пулемета, когда нужно сменить перегревшийся ствол. Для опытного стрелка дело быстрое, всего нескольких секунд. Но и для бывалого разведчика эта пауза на руку. Пользуясь затухающим светом от почти упавшей на землю ракеты, ориентируясь по нему, он вскочил и стремительно побежал туда, где, по его предположению, находился командир. Еще мгновение, и Егор в прыжке упал за ствол трухлявого дерева, по виду давно сгнившего и наполовину утонувшего в земле и в снегу. Защита так себе, но другой он не видел на пути, а потому выбрал эту. На большее времени не оставалось.
– Лейтенант! – привычно прокричал он, надеясь услышать ответ.
– Жив! – громко выпалил тот.
Едва состоялся короткий обмен так нужными им обоим словами, как новый треск вражеского пулемета разрезал воздух. Снова досталось ветвистому крохотному деревцу, лишившемуся в одно мгновение почти всех своих веток. Разметало ближнюю к нему кочку. Вспороло землю в стороне от лейтенанта, обдав его мерзлым грунтом и катышками подтаявшего накануне льда.
– Отползай! Есть возможность! Тебя почти не видно! – проорал Егор в темноту, стараясь перекричать оглушающий бой немецкого пулемета.
Чуть дальше, где рельеф поляны нисколько не менялся, а, следовательно, укрываться было почти негде, она давала возможность уйти от пуль врага своим небольшим уклоном к реке. А это приносило разведчикам хоть какой-то шанс на выживание под губительным огнем врага. К тому же фронт в том месте сужался, тем самым делая меньшим сектор для ответной работы из автоматов. До заветной низины оставалось совсем немного. По прикидке Егора, подтвержденной светом очередной парящей в воздухе ракеты, достичь уклона поляны можно было в два или три броска назад.
Едва он прокричал лейтенанту слова о возможности ретироваться ползком, тот выдержал короткую паузу и начал понемногу двигаться, приняв указание сержанта к действию и посчитав это единственно верным решением в данной ситуации. Тем временем пулеметная очередь вырвала из земли перед Егором и его укрытием целые пригоршни мерзлой земли. Сухой, от времени наполовину вошедший в землю, ствол дерева почти полностью разлетелся на куски, обдав его мокрым снегом и ледяным мхом.
Что-то задело его плечо. Едва пулеметчик сделал паузу для новой очереди в сторону поляны, как Егор в страхе поднял голову и схватился за рукав. Ткань маскировочного халата была разодрана. Досталось и рукаву куртки. Боец сжал пальцы на плече, пытаясь понять, ранен он или нет. В суматохе происходящего боли он мог и не почувствовать. Боли не было. Щукин судорожно выдохнул. Пуля не задела руки, только порвала ткань.