– Это мое место, – пролепетал он. – Я его честно занял.
– Да шел бы ты отсюда, уступил бы очередь тем, кто знает в этом толк, – бородатый сурово сдвинул брови.
Мальчишка, до того притоптывающий на одном месте от холода, замер в растерянности. С одной стороны, он знал, что слова старших нужно исполнять, но, с другой стороны, он уже не такой уж и ребенок, чтобы его можно было бы вот так прогнать.
– Оставь в покое парня, – вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоявших впереди.
– Да я же пошутил, – бородач положил руку на плечо мальчишки, тот угрюмо её стряхнул. – Просто подумал – рань такая, а ребенок не спит.
– Ничего, я уверен он знает толк в науке, верно говорю? – ответил заступник. Его фамилия была Стерлигов. – Как тебя звать-то, малец?
– Егор, – ответил мальчишка, дуя на покрасневшие, покрывшиеся цыпками руки.
– Егорка уж плюнет так плюнет! – расхохотался мужчина. – Прямо в лоб, верно?
– Конечно! – с готовностью подтвердил Егор.
Смех прокатился по веренице людей.
Впереди кто-то продавал кофе. Не тот суррогатный горький настой из полевых трав, который обычно пили люди в деревнях. Нет! В честь праздника привезли настоящий – из зерен. Пахнущий удивительно – одновременно терпко и приятно. Очередь притормаживала, проходя мимо телеги, где стояла пара парней, мешающих половниками кофе в большой кастрюле. Люди начинали семенить, не торопились идти вперед, на разные манеры хвалили запах и вкус напитка, но не покупали его. Мало кто мог позволить себе натуральный кофе.
Стараясь не замечать, как желудок, в котором не было еды со вчерашнего утра, подступает к горлу, Егор устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.
– Говорят, он смеется, – сказал мальчик.
– Ага, – подтвердил Стерлигов. – Над нами, колдун проклятый, хихикает. И не просто, а язык показывает.
– Да как же его удалось поймать? – спросила женщина впереди, вклиниваясь в разговор.
– С божьей помощью, конечно, – ответил Стерлигов, указывая пальцем в небо.
– Так его сам Патриарх изловил, – затараторил бородач, тот, что вначале чуть не прогнал Егора. – И святым знамением навеки запечатал колдуна в его тюрьму.
– Но как же он там поместился? – спросил Егор.
– Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, – ответил Стерлигов с усмешкой.
– Я слышала, что он теперь заперт в картине, – подхватила женщина.
– И не картина эта вовсе, – запротестовал бородач. – Я точно видел, никто никогда так не нарисует! Это живой человек, я вам говорю. Или то, что от него осталось. Какая-то тень. Только черный и серый – никаких других цветов. Его заморозили, засунули в… э-э-э ну как бы сказать… В плоскость, во! И он смотрит на нас сквозь маленькое окошко в мир. И все равно, тварь такая, улыбается!
– Смеется! – поправил Стерлигов.
– Скалится! – выкрикнул кто-то из впередистоящих.
– Язык показывает! – возмутилась женщина, которую Егор не мог разглядеть из-за спин людей.
– А он не выберется? – испуганно спросил мальчик.
Ответом ему был дружный хохот очереди.
– Да куда он выберется! – Стерлигов поправил съехавшую с ушей шапку. – А если и выберется, я ему ка-а-а-ак дам!
– Говорят ему две сотни лет, – сказал Егор.
– Если не больше. Коли уж на то пошло, то никто не знает, какой сейчас год, – произнес Стерлигов.
– Две тысячи шестьдесят первый! – отчеканил Егор, заученную цифру.
– Верно, так говорят, парень. Но может и трехтысячный. Почем мы можем знать? Одному Богу это известно. Сколько времени одна сплошная катавасия была… А всё из-за этих проклятых колдунов. Таких, как тот, – мужчина кивнул в спину впередистоящему, но было понятно, что он имеет в виду того, к кому выстроились все эти люди.
Очередь двигалась медленно. Уже совсем рассвело, но, сколько точно было времени, Егор не знал – он пока так и не научился определять время по Солнцу.
– Долго еще ждать-то? – спросил Егор.
– Да пару минут всего, – подбодрил его Стерлигов. – Не больше. Колдуна огородили, столбики деревянные поставили, между ними натянули веревку, чтобы люди слишком близко не подходили. И смотри никаких камней. Бросаться запретили. Только плевать.
– Угу, – кивнул Егор. – Но почему мы должны плевать?
– Да причин полно, – задумчиво ответил Стерлигов. – Поля, которые светятся по ночам, все эти мутировавшие фрукты и овощи, бомбы, разрушившие наши города… Всё дело рук проклятых колдунов-ученых. Долгое время мы вели на них охоту. Переловили, пересжигали. А последнего вот решили провезти по городам, показать всему народу. Чтобы каждый плюнул в его мерзкую рожу.