Мне иногда хочется побеседовать с ней на морально-этические темы. Сказать ей, что нам, автолюбителям, и лгать приходится, и обманывать, но это не потому, что мы такие уж прирожденные лгуны, а потому что иначе... Да, кстати, говоря о морали... Знаете, я недавно чуть было не дал взятку, – ах, что сказала бы тут Марья Алексеевна! А дело было так. Я мечтаю устроить свои "Жигули" на платную стоянку, – гараж когда еще будет, а во дворе небезопасно. Однажды из багажников восьми машин исчезли восемь запасных колес, а попробуй купи новые! Знаю, что на платных стоянках двести автомобилей охраняются одним сторожем-пенсионером, вооруженным исключительно свистком, а все же, все же... Во дворе и такой охраны нет. Был у меня шанс попасть на стоянку, от дома моего далекую, но я и на это шел: думал, хоть по выходным буду пользоваться машиной... В городе нашем индивидуальных автомобилей теперь много, а стоянок мало, попасть туда, значит, сложно... У меня есть знакомый, знакомый которого знаком со сторожем той дальней стоянки. Мне сообщили, какую сумму надо дать сторожу, чтобы он поставил мою машину, научили, какие шепнуть слова ("Я от Ивана Васильевича!"), приготовил деньги, собираюсь ехать – вдруг телефонный звонок. Звонит знакомый знакомого. Все рухнуло. Кто-то пожаловался, что отдельные сторожа берут взятки, и отныне поставить машину можно лишь через учреждение, стоянками ведающее. Называется оно загадочно: "Комбинат гаражного обслуживания"... Это, видимо, назвали так затем, чтобы никто не знал, что там ведают открытыми стоянками, и чтобы поменьше просителей околачивалось. Иначе зачем тут слово "гаражное", – к гаражам ведь никакого отношения... Ну, был я там. Целый день потерял. Попал наконец к нужному лицу. Мне сказали: "Принято шестьсот заявлений, запись пока прекращена". Нас, просителей, или, выражаясь по-старинному, челобитчиков, пускали по трое, мы втроем стали умолять записать еще и нас. Но ушли несолоно хлебавши. Я не в обиде. У них не хватает аппарата, чтобы в шестистах заявлениях разобраться, куда еще нас записывать? Умоляли мы уж так, по привычке... Все понимаю, но грущу, что провалилась афера со сторожем. В общем, безумно не повезло. Одно утешение: противозаконного поступка не совершил, взятку не дал, чист. Впрочем, чист ли? Ушел с работы якобы в библиотеку – лгал. Сидел в "гаражном обслуживании" весь день, тратил время не свое, государственное, – крал. Может, взятку лучше? Там хоть собственные деньги отдаешь. Сам не знаю, что лучше? Запутался в вопросах морали. Спросить бы Марью Алексеевну: как нам, автомобилистам, быть? Но я предвидел ее ответ: "Не покупать машины, вот как вам быть!"
Недавно случилось вот что... Попал я в кино на дневной сеанс. Неподалеку вижу твердый профиль Марьи Алексеевны. Рядом с ней дети, ее ученики. Вместо того чтобы отдыхать в воскресный день, ведет в кино учеников. Вероятно, в награду за успехи в учебе. Трудно не испытывать к этой женщине уважения, смешанного с удивлением... Перед фильмом показывали хронику: Волжский автомобильный завод. Чудесно! Как все продумано, какая слаженность в движениях рабочих, сколько молодых лиц, какая техника! Идут с конвейера "Жигули". Блестящие, стройные, элегантные, шли машины одна за другой, глаз не оторвешь, я люблю автомобили, я очень люблю автомобили, не любя разве бы я вынес все то, что выпало на мою долю в эти двадцать лет? Невольно, глядя на экран, я стал аплодировать, вокруг меня, повинуясь этому же чувству восхищения, тоже аплодировали, и дети хлопали в ладоши, и Марья Алексеевна... А машины шли. Сколько их выпускают в день? Триста? Или больше? В одной только Москве через десять лет будет пятьсот тысяч индивидуальных машин. Полмиллиона!
В институте, куда я бегал хлопотать о гараже, мне сказали: в интересах города надо обеспечить машины гаражами на 70 процентов. Цифра, впрочем, прикидочная. Научного расчета еще не делали. Проблемой машино-мест всерьез еще не занимались. Какие гаражи выгоднее городу – подземные или многоэтажные, под домами или рядом с ними, на малое число машин или на большое, – тоже не известно. Не подсчитали. Известно одно: ориентироваться надо именно на гаражи, ибо открытые стоянки требуют затраты земли, которая должна идти на более важные нужды. Но городскому управлению капитального строительства известно другое: ориентироваться пока надо именно на открытые стоянки, ибо гаражи требуют затрат рабочей силы и техники, которые должны идти на более важные нужды. Одному учреждению, значит, кажется: гаражи. Другому кажется: стоянки. Расхождение во взглядах? Ничего подобного: единомыслие. Оба учреждения единодушно смотрят на проблему гаражей и стоянок как на проблему глубоко несерьезную. Поэтому-то проблемой никто не занимался, научно не подсчитал, что городу выгоднее сегодня – гаражи, или стоянки, или то и другое вместе, а если да – в каком сочетании. И что будет выгодно завтра, тоже еще не подсчитали. А раз не подсчитали – прикидывают на глазок. И в этом случае одному кажется одно, другому – другое, а спроси третьего – ему что-нибудь третье покажется... Недосуг заниматься серьезными научными подсчетами, касающимися таких несерьезных вопросов, как вопросы автомобильные. Есть дела более срочные, более важные. И правильно: есть! Что тут возразишь? Все понятно.
Но тогда... Но тогда непонятно: куда девать автомобили, которые на экране на моих глазах все шли, все шли с конвейера? На что они обречены? Что ждет их будущих владельцев? Сегодня их десятки тысяч. Завтра – сотни тысяч. Боже мой, но ведь это очень серьезно! Я перестал аплодировать. Мне захотелось крикнуть: "Куда вы их? Остановитесь! Пусть сначала договорятся, пусть подсчитают, пусть выяснят, отнесутся, наконец, всерьез ко всем автомобильным проблемам! А до тех пор – остановите конвейер!"
Дали свет. Марья Алексеевна что-то говорила детям. Донеслись слова: "...чувство законной гордости". Это она про завод. Очень верно. Испытываешь гордость. Впрочем... Ведь автомобили! От них окись углерода и продукты неполного сгорания бензина. Интересно, как это вяжется в голове Марьи Алексеевны?
Недавно я выяснил, как это вяжется... Я с ней побеседовал. Кротко попросил прощения за то, что врал насчет детского садика. Добавил, что мы, автомобилисты, вынуждены иной раз прибегать ко лжи и не всегда поступать в соответствии с требованиями морали... "Как нам иначе прожить, дорогая Марья Алексеевна?" Она ответила именно так, как я предполагал: "А не покупайте автомобиль!" – "А завод? – сказал я. – А Волжский автомобильный? Который внушает чувство законной гордости?" Она холодно: "При чем тут завод?" – "Как при чем? Куда ему девать его продукцию, если ее покупать не станут?" Марья Алексеевна воскликнула: "Прекратите демагогию!" – и удалилась, не пожелав продолжать беседы.
Я понял. Она не улавливает связи между производителем и потребителем. Такое иногда случается. И для нее автомобили, мерцающие на экране, – это одно, а наши серенькие, синенькие, белые и прочих цветов "Жигули", стоящие во дворе, – совсем другое. Те надо приветствовать. С этими – бороться. Покажи Марье Алексеевне стройку гаража на экране – она будет аплодировать. А покажи в жизни... Кстати. Вчера я видел, как она совещалась о чем-то с дядей Сережей. Не за горами, видимо, новое письмо, протестующее или против гаража, или против "нахождения машин во дворе"...
Но я почему-то убежден, что близится время, когда гаражи и стоянки начнут широко строить, независимо от того, что будет говорить достойнейшая Марья Алексеевна.
1973
3. Как я продавала автомобиль
О честности, о скромности, о правде много пишет сегодня наша печать. И призывает всем миром сражаться против взяточников, жуликов, хапуг и спекулянтов.
Читатели, живущие на трудовые доходы, этими статьями взволнованы: в редакции идут сотни писем. Дружно осуждается циничная поговорка: от трудов праведных не наживешь палат каменных. Читатели утверждают, что в основе нашей жизни – честность, трудолюбие, совестливость, этого хапугам не одолеть, однако отдельные жулики это одолевают и в палатах живут, будто законы не для них писаны. И надо с этим бороться!