Химический, например. Короче, у меня были все основания стремиться как можно скорее избавиться от кейса. Но Док повел машину в сторону Зеленограда. На всякий случай. На тот же случай Артист как ни в чем не бывало изображал безмятежное ожидание моего отлета. Уверен, что он это делал качественно. По системе Станиславского.
В Москву мы вернулись, сделав кругаля через Дедовск и Опалиху. Тогда я и спросил:
— Куда рулишь?
— Вот я и думаю, — отозвался Док. — Куда нам рулить?
Сами мы с Доком местные и в саперном деле понимаем, но для такой тонкой работы — маловато. Он по причине того, что и в самом деле был по основной специальности врачом-хирургом, с недавних пор занявшимся психологией. Я, как и мой тезка, гранатомет «муха», предпочитал в основном взрывы масштабные. Фугас там, граната... От Артиста тоже в этом деле толка не было, поскольку он как сапер еще хреновее, чем Гамлет. Наш кэп Пастух находился далеко, на своей лесопилке в Затопине. Единственный, кто среди нас не соответствовал своему прозвищу, поскольку никогда не служил во флоте, а лишь в морпехе, и отлично умел разминировать все, что заминировано, — Боцман. Но он нынче валялся дома с подозрением на сотрясение мозга. Так что в наш офис возле метро «Коньково» нам соваться не резон...
Но куда-то податься надо было!
И вот тогда Док догадался:
— А если бы ты нас пас, ты бы телефоны наши слушал?
— Наверняка, — согласился я. — Но тогда почему они нас не перехватили?
— А когда? Переговаривались мы кодом. Не сразу поймешь. Потом, так быстро все провернули, что инструкции на этот случай им получить было некогда.
— Значит, им остается только следить, — закончил я его мысль.
Мы проверили, но слежку обнаружить не смогли: час пик. В потемках и сполохах реклам даже цвет машин не поймешь толком, а уж чтобы засечь ту, которая тебя ведет, — тем более. А если их к тому же несколько, вообще глухой номер. Док молчал. Он хоть и был когда-то старше меня званием и до сих пор существенно опережал в возрасте, но знал, когда нужно приказывать, а когда нет.
— Ну что ж, — вздохнул я, припоминая кстати боцмановское словечко. — Пойду-ка я в автономный рейд. Пока вы со связью определитесь и сообщите мне на пейджер.
— Согласен, — сказал Док. — Ну что, рулим к метро?
Мы выбрали подходящий момент, и возле «Сухаревской» он прижался к бровке, а я метнулся в арку, где «Медицинская газета». Я уже столько раз пользовался тамошним хитрым проходом, что, хотя до сих пор не читал этого издания, абсолютно уверен в его важности и полезности.
В метро, а также в иные публичные места, включая общепит, мне с, возможно, черт-те чем в кейсе соваться было никак нельзя. Даже при наличии глушилки. Так что через полтора часа я основательно задубел, петляя в своей хилой замшевой курточке по дворам. Я ж не планировал работать на свежем декабрьском ветерке — как-никак собирался лететь на юг. Кстати, я бывал в молодости в Грузии. Ох и хорошо же там! Тепло и весело. Правда, это было еще в советские времена. И летом.
Нет-нет да и мелькала у меня малодушная мыслишка вызвать на связь генерала Голубкова, дабы прибегнуть к помощи родного УПСМ. В конце концов, мы их столько раз выручали, почему бы и им мне не помочь? Но тошнее всего для меня была мысль о том, что все мои теперешние действия и мучения основаны фактически на мнении собаки! И если эта сука Регина, предположим, напустила туману, решив по-легкому срубить полсотни баксов, то я-то в каком виде окажусь?
Приходилось выкручиваться в одиночку.
Глава вторая. Генерал Голубков и УПСМ
В то время, когда замерзший Муха слонялся по вечерней Москве, в Управлении планирования специальных мероприятий (УПСМ) заканчивалось совещание начальников отделов. Шло оно на втором этаже скромного особнячка, якобы принадлежащего небольшой коммерческой фирме «Контур». Но и здание, и само управление могли называться как угодно. Например, «Управление поставками смазочных масел» или «Комитет независимого туризма». Суть бы от этого не изменилась. УПСМ было спецслужбой, независимо от ФСБ и ФАПСИ предоставлявшей администрации президента информацию, которая могла улучшить управление страной. А еще УПСМ по приказу Самого или по собственной инициативе вмешивалась в определенных случаях в ситуации, которые представляли угрозу России.
Начальник УПСМ генерал-лейтенант Александр Николаевич Нифонтов, заканчивая совещание, сделал паузу и с легким вздохом объявил:
— Товарищи офицеры, вынужден вас огорчить. И прошу проинформировать своих подчиненных, присовокупив, что только крайняя необходимость вынуждает меня на этот шаг. Денежное довольствие за декабрь будет выплачено в половинном размере. То же самое за январь.
В узком зале вокруг широкого и длинного овального стола сгустилась тишина. Почти все присутствующие уже знали о предстоящем. На то они и разведчики, чтобы знать о событиях заранее. Но все равно многие надеялись, что уж перед Новым-то годом их эта неприятность минует.
— Это связано с тем, — выложив самое трудное, Нифонтов почувствовал себя свободнее, — что нам необходимо срочно закончить работы по экранизации здания. А бюджетное финансирование практически заморожено. Вам не надо объяснять, как важно обезопасить наши компьютеры, наши собственные системы связи и прочую электронику. Посему уверен, что вы и ваши люди правильно поймете ситуацию. Даю слово офицера, что в феврале — марте все задолженности будут погашены. Причем с учетом инфляции. Вопросы есть? Все свободны, Голубкову остаться.