Таманцев Андрей
Автономный рейд (Солдаты удачи)
Андрей Таманцев
Автономный рейд
Солдаты удачи-?
Вы все хотели жить смолоду,
Вы все хотели быть вечными,
И вот войной перемолоты,
Ну а в церквах стали свечками.
А.Чикунов
Андрей Таманцев
Солдаты удачи-?: Автономный рейд
В романах серии "Солдаты удачи" все события взяты из жизни. Мы изменили только имена героев. Почему? Это нетрудно понять: слишком тяжела и опасна их работа. Каждый из них всегда на прицеле, вероятность избежать смерти приближается к нулю... Имеем ли мы право лишать таких людей надежды на завтрашний день?..
Таманцев А. Т17 Автономный рейд: Роман. - М.: "Олимп", "Издательство ACT", 2001.
416 с. - (Солдаты удачи).
ISBN 5-17-008041-7 ("Издательство ACT")
ISBN 5-7390-1072-1 ("Олимп")
Снова читатель встречается со знаменитой командой "солдат удачи" Сергея Пастухова. Ребята организуют частное детективно-охранное агентство. Дела у них идут ни шатко, ни валко, пока не возникает клиент с не совсем обычным, но хорошо оплачиваемым предложением: доставить президенту Грузии бесценный дар - ожерелье легендарной царицы Тамары, символ власти. Лететь в Тбилиси в качестве сопровождающего груз выпадает Олегу Мухину, Мухе. Однако в аэропорту происходит несколько событий, заставляющих героя заподозрить неладное. С этого момента и он сам, и его друзья оказываются втянутыми в череду опаснейших приключений.
УДК 821.161.1-312.4
ББК 84(2Рос-Рус)6-44
(c) "Олимп", 2001
(c) "Издательство ACT, 2001
Содержание
Глава первая. Муха в свободном полете
Глава вторая. Генерал Голубков и УПСМ
Глава третья. Муха и юный химик Полянкин
Глава четвертая. Генерал Ноплейко и Родина
Глава пятая. Муха и сладкие грезы
Глава шестая. Не звонит почтальон в России
Глава седьмая. Муха как об стекло
Глава восьмая. Хитрая правда
Глава девятая. Плохой кролик из Мухи
Глава десятая. Друзей на день рожденья не зовут
Глава одиннадцатая. Муха и Принцесса
Глава двенадцатая. ПТС окончательный и обжалованию не подлежит
Глава тринадцатая. Хуже лжи только правда
Глава четырнадцатая. Вихри враждебные
Глава пятнадцатая. Грязь в детской
Глава шестнадцатая. Судьбы безвестные
Глава семнадцатая. Время и мочегонное - лучшие лекари
Глава восемнадцатая. "Мы все пропьем, но флот не опозорим!"
Глава девятнадцатая. Театральные встречи
Глава двадцатая. "Был у нас грузин, и звали его Авас"
Глава двадцать первая. Вечная мечта о вечной весне
Глава двадцать вторая. Плодотворно только чрезмерное
Глава двадцать третья. Полный облом
Глава двадцать четвертая. "Гвозди бы делать из этих людей"
Глава двадцать пятая. "Тби-илисо-о-о, тра-та-та-та-та-та-а-а!"
Вместо эпилога
Господи!
Прости за просьбу мелкую,
но научи Ты мя радоваться, ибо
нового пути не ведаю...
Глава первая. Муха в свободном полете
Наверное, я боюсь летать, поэтому в аэропорту меня тянет пофилософствовать. Смотрю на вяло ползающие по Шереметьеву самолеты и думаю: если жить в постоянной опаске - запросто свихнешься, а размякнешь и возрадуешься передышке - тут же какая-нибудь пакость догонит.
Размякнуть и возрадоваться я вознамерился в малом спецзале Шереметьева. В том, на третьем этаже, где на скромных бордовых диванчиках под коричневатым светом притененных ламп дожидаются посадки фельдъегеря и охранники. Сами VIP (вери импотент персон - весьма важные персоны) кайфуют за барной стойкой в зале своего имени, а сопровождающие их - тут, по соседству.
Завели такой порядок недавно. После того как за дверью для VIP встретились два корефана авторитета. Слово за слово, рюмка за рюмкой, поспорили они, чьи "быки" круче. Чтобы решить проблему, устроили конкурс. "Быкам" хоть бы хны, а какому-то подвернувшемуся под руку министру, летевшему улаживать чреватый крупными неприятностями конфликт на Балканах, досталось как следует. Понятно, что с подбитым глазом и сломанным ребром не до международных споров. В результате на Балканах рост напряженности вплоть до военных действий. Вот аэропортовское начальство и решило, что лучше, когда те, кого охраняют, ждут вылета отдельно от тех, кто охраняет. Осталось к табличке: "Вход с оружием запрещен" сделать приписочку: "...включая одушевленное". То есть "...живое".
Поскольку я сегодня летел сам по себе, никого не сопровождая, мне не приходилось беспокоиться о подопечном: не слишком ли налижется и не подружится ли с кем-нибудь опасным. Сегодня я отвечал только за металлический, обтянутый черным дерматином чемоданчик, прикованный к моему запястью. Я тихо стоял возле сплошного, от потолка до пола, окна, небрежно покачивал кейсом и поглядывал на выруливающие под низким пасмурным небом лайнеры. Ползали они нехотя. Им-то и на декабрьской земле было холодно, а уж за облака, где вообще жуткий колотун и скорая ночь, тем более не тянуло.
Естественно, любуясь пейзажиком, я небрежно посматривал и на отражения в стекле, благо мой малый рост и худосочная комплекция позволяли присматривать за окружающими, не ворочая головой. Знакомых никого, но, как обнаружилось, кое-кто из присутствующих за мной следил, как и я за ними. Нормально. Пятеро с разномастными кейсами или брезентовыми, вроде как инкассаторскими мешками. Семеро с пустыми руками, но тоже в пиджаках и куртках характерного покроя, способствующего сокрытию оружия и соответствующей сбруи. Все схожи маловыразительностью почти сонных физиономий. Это у них шик такой, специфика службы. На самом же деле они цепко присматривают за обстановкой, на всякий случай подозревая в злоумыслии всех и каждого.
Разглядывая их, а заодно и себя, я подумал, что годы свое берут. Вот как шевелюра редеет, сквозь кудри уже лампы бликуют. Скоро надо будет что-то насчет лысины соображать. Тут в дальнем углу приотворилась узкая и неброская служебная дверца, и в зал проскользнула _она_.
Я сразу ее узнал. Будто кто-то шепнул: "Смотри, а ведь это Регина!" Эту суку я где угодно узнаю. И даже не из-за соломенно-рыжей челки, лихо спадающей на левый от меня глаз. А благодаря походке сосредоточенной мамаши - она, мол, так обременена потомством, что на все прочее ей глубоко плевать. Как же, держи карман шире! Регина чуяла, видела и примечала все, что творилось вокруг. Мне это точно известно, поскольку и мне в числе прочих ее незаурядные способности не раз спасали здоровье. И сейчас, уверен, она засекла меня раньше, чем я ее. Но виду, конечно, не подала. Сначала она, таща за собой неменяющегося хмуро-сонного сутулого проводника по прозвищу Поводок, прочесала зигзагом зал. И только потом, убедившись, что тут все чисто, подвела его ко мне, ткнулась дерматиновым носом в мою правую руку, озадаченно подняла на меня фиолетовые глаза, фыркнула и села, слегка похлопывая рыже-желтым хвостом по серому полу.
- Ой, Муха! - только тогда узнал меня Поводок и обрадовался. Здорово, Муха! Видишь, она удивляется, что у тебя взрывчатка в правой руке. А чего ты тут вообще-то? Летишь куда?
Из этих двоих - колли Регины и уволенного в запас сержанта спецназа ВДВ Митьки Кузмичева, получившего свое прозвище еще в армии, умнее, внимательнее и осторожнее, была, безусловна, она. Поэтому на ее вопрос я и обратил внимание первым делом:
- Какая взрывчатка? Много?
- Почем я знаю? - спокойно дернул плечом Поводок. Глаза у него чуть навыкате, но вечно полуприкрыты, отчего кажутся не бессмысленными, какими являются на самом деле, а мечтательными. - Может, СИ-четыре, может, гексоген или тол. Марки она мне не докладывает. Так ты куда летишь-то?
Поводок - он и есть Поводок, и где витают его мозги во время исполнения служебных обязанностей, знает только Регина. Но она его никогда не выдаст. То, что псина обнаружила запах взрывчатки на давнем сослуживце, само по себе для Поводка роли не играло. Ведь колли села передо мной на пол хотя и удивленно, но без опаски и даже хвостом вильнула с симпатией. Вот если бы Регина на меня оскалилась, то и он бы тогда окрысился. И не поглядел бы, что мы когда-то Чечню вместе прошли. В этой парочке Регина принимает решения, а Поводок всего лишь исключительно точно угадывает настроения и мысли своей "начальницы", за что и ценим всеми нами такой вот ангел-хранитель.