Боцман, романтик, теорию выдвинул, что снайпера та - мамаша или сестра моего юного пленителя и он у нее - последний. Не знаю. Да и плевать. Мне другое существенно. Опять подтвердилось: каждый, кто мне попадается под Его присмотром, может от чего-то или кого-то меня заслонить. С тех пор я стараюсь твердо придерживаться пределов необходимости. Убийства в большинстве случаев от "почему". Для будущего же, ради "зачем", они бесперспективны. Потому что ничего не дают, а только отбирают. И жизнь, и возможности.
* * *
Помалкивая в ожидании, когда Полянкин родит что-нибудь конструктивное, я слушал его вполуха. Сосредоточился на попытке разглядеть хоть какой-то смысл в этом ералаше с кейсом, подпольем, сексом, шантажом и грузинскими драгоценностями. Искал хоть какую-то взаимосвязь, позволяющую высчитать цель событий. Еда помогла, информация отвлекла, и мысли о зеленоглазой куда-то нырнули. Утихла смута, возникшая от желания опять ее увидеть и почувствовать.
Понять - "зачем" для меня означало выяснить, как мы все в этой истории взаимоувязаны. Что мне-то самому делать - и в первую очередь сейчас, и вообще. Зачем мне Полянкин с его страстным желанием наложить лапу на деньги покушавшихся на Шеварднадзе? И зачем те, кто заготовил эту бяку, наше "MX плюс" выбрали?
- ...придется тебе мне помочь. Не даром - ручаюсь, что свою долю получишь. Только не вздумай дурить: кроме видеопленки, которая тебе срок за изнасилование гарантирует, будет еще и трупешник. С тем ножичком, который ты на руке носил, - это верное пожизненное. Или пуля при попытке к бегству. Если вынудишь... С другой стороны, все, что у меня есть, в твоем распоряжении. Включая телок - в любом виде и любой масти-размера. Я так понял, что они, после денег разумеется, представляют для тебя главный интерес?
Откровенно хмурясь, когда он пугал, на последних словах я расцвел. Пора соглашаться - якобы от того, что некуда деться и от перспективы заработка. Оживившись, дал понять, что начинаю серьезный торг:
- Бабы, конечно... Это хорошо. Но интересно:
что другое из того, чем вы, так сказать, располагаете, в моем распоряжении конкретно. В денежном, так сказать, выражении?
- А зачем тебе деньги? То бишь ты о каких деньгах?
- Как о каких? Почему всего десять процентов?
- А кто тебя спас, разминировав и во всем разобравшись? Я ж не один тут. Да и подстраховать тебя нужно будет. Вот и получается, что всего, с тобой, нас десятеро. Ну и всем поровну.
Так. Значит, те, кто видео налаживал, тоже в доле. Это хорошо.
Но важно было показать, что я всерьез проникся его замыслом. А когда проникаются всерьез, хотят получить побольше:
- А кейс-то кто добыл?! Мне ж еще друзьям нужно отстегнуть: они ж тоже засветились. На них же тоже охота пойдет!
- Так мы же кейс вернем, забыл, что ли, бестолочь? - не на шутку разозлился Михуил.
- Ага, я - бестолочь. "Так, мол, и так, - скажу я своим парням, на которых заказчики наедут. - В кейс я заглянул, но что увидел, вам не скажу! Сам получу кусок, а вы пока тут, в уголке, тихонько посидите, не мешайте". Ну и кто я буду после этого? Да и вы - долго ли протянете?
Повисла такая пауза, что я чуть не рассмеялся: мордатый Михуил явно забыл о моих соратниках.
Интересно, с чего это он мне баб чуть ли не по каталогу предлагает? У него что здесь, особый бордель, что ли? Вот тихушник. Никогда бы про него такого не подумал. Бордель - это серьезно: с одной стороны, засветиться легче легкого, но с другой - богатые связи, опыт и вышибалы всякие. Короче, змеюшник. Похоже, влип я по самую маковку.
- Гхм-гм! - откашлялся наконец репродуктор. - Ты говоришь о своих компаньонах по охранному агентству?
- Ну!
- Боишься их?
- Не то слово! - Я поежился, не боясь переиграть. Мне ли не знать, каковы мои друзья во гневе.
- Тогда... Давай считать, что все вы в доле. А ты просто один из них. Чего молчишь?
- А что тут говорить? Я за них решать не могу. Но очень сомневаюсь, чтобы они при таком раскладе согласились на одну десятую.
- Сколько же вам нужно? - Голос Михуила изменился.
Посуше стал, собраннее. Появилось ощущение, что до этого я в нем ошибался: не забывал он о моих друзьях. Ждал, гад, когда и в связи с чем я сам о них вспомню. Проверял. Если так, то его заинтересованность во мне становилась понятнее, а тот, кто за ним, кто решал и ниточки дергал, делался опаснее. Не верил я, что и бордель, и странные, походящие и непохожие в то же время на тюремщиков охранники - это дело рук Михуила. Все ж таки, болтая за выпивкой, человек хорошо раскрывается. Не похож Полянкин на человека, способного организовать подобное. Попользоваться - верю, может. А создать - вряд ли.
- Почем я знаю? - Я сыто зевнул. - От условий зависит. Обычно Пастух спрашивает: приглашаете или нанимаете? Если нанимаете, вся добыча - ваша, но и все расходы тоже. И гонорар само собой...
- Не тяни. А что означает, что вас "приглашают"?
- Обычно, извините, он на это отвечает: "Либо добыча пополам, либо пошли вы со своими приглашениями в..." В общем, недалеко, но поглубже.
В репродукторе щелкнуло, и еле слышный фон пропал. Отключили там микрофон. Стало быть, Михуил не из страха со мной дистанционно беседовал. У них там целый хурал возле микрофона собрался. Ладно, пусть посоветуются.
Репродуктор опять зашипел и голосом Михуила проявил скептицизм:
- Насколько можно на твоего Пастуха положиться?
Я захохотал. Этот вопрос Михуил явно от себя, не согласовав, брякнул.
- Чего ржешь, Олег? Забываешься!
- Михал Федрыч, любезный! Пастух не пионер. Он никогда не скрывает: каждый - за себя, один Бог - за всех. У нас просто: хочешь - верь, хочешь нет. Хорошо заплатил - хорошо служим. А при плохой оплате мы и не беремся.
- Так сколько это - "хорошо"?
- Ну я ж сказал: половина. Игра в открытую: я прихожу к своим и говорю, что затевается. Все говорю.
- А если они откажутся?
- Если откажутся, тогда и подумаем.
- Тогда... - И опять мертвая тишина в динамике. - В общем, иди к себе. Там тебе опять игрушка приготовлена. А я - подумаю. Иди, чего сидишь?
- Если, Михал Федрыч, мы партнеры и все такое, то... Чего ж вы меня в камере маринуете? Как зэка. Даже хуже. Ни чайку попить, ни телик посмотреть. Даже мыла, простыни и одеяла нет! Я ж тоже человек, почему со мной - так?!
На последней фразе голос мой натурально дрогнул. Но не от обиды. Вдруг подумалось: не преувеличиваю ли я содержание человеческого в себе самом? У меня зудело внутри от желания мчаться сломя голову в камеру. Чтобы увидеть Ее.
- Что? А... Вот еще напасть на мою голову - комфорт тебе обеспечивать. Хорошо, посиди пока, где сидишь.
Поскольку еще одно оружие никогда не лишнее, то я открыл сигареты, достал одну и прикурил, сунув потом пачку и зажигалку в карман брюк. Пыхнул дымком, старательно не затягиваясь, и задумался. Вернее, попытался. Мне казалось, что моя головенка вот-вот лопнет от обилия всего, что требовалось разложить по полочкам, потом препарировать, а потом по-новому разложить и сцепить. Так, чтобы получился хотя бы один вариант, при котором я смогу выпутаться сам и выпутать Ирину.
И одновременно - неведомая мне прежде легкость. Даже одухотворенность в теле. Словно отвалилась висевшая все эти годы между ног гиря. Я и не подозревал о ней, пока она не исчезла. Несмотря на кислое положение, душа наслаждалась. Даже страхом, что наткнусь на омерзение зеленоглазой, наслаждалась! Ведь в любом страхе и - надежда. Пусть не знаю, как долго продлится эта эйфория. Все кончается. Сейчас, кроме этой надежды, другого смысла в моем существовании не было. Выживать ради надежды на встречу с Ней мне нравилось.
Одна из телекамер тихонько зажужжала, повернулась, меняя сектор, и я пожалел, что не согласился вернуться в свою конуру. "Свою"! - быстро же я обживаюсь. Во всяком случае, там тихо, покойно и обстановка столь бедна, что не отвлекает. Можно не спеша обсудить расклад с Пастухом. Мысленно.
Репродуктор опять отхаркался, и неприятно оживленный голос Михуила сообщил: