Терехин обнаружился в общем зале, вскинул брови:
— Вы ранены?!
Я проследил за его взглядом, с удивлением обнаружил кровь на груди, в пиджаке, на левом плече, крохотная дырочка. Оказывается, выстрел Айко достиг цели.
— Это несерьезная рана.
— Нужно, чтобы вас осмотрел врач, — с неуверенностью предложил Иван. В его голосе я различил растерянность, похоже, что он не понимает причины моего возвращения и теперь оценивает степень доверия ко мне.
Плевать.
— Если говорить откровенно, — я прошел мимо него, — то меня не существует. А ранами Петра он займется сам.
По взгляду Терехина можно было определить градус абсурдности моих слов. Кажется, он решил, что я спятил. Не он один. Но и на это плевать, нет времени объяснять.
— От Дикаря есть новости?
— Пока идет распаковка, — Иван шел следом. — Он в виртуале.
— Мне нужно к нему.
— В Сеть?
— В отдел.
— Сэйт… что-то случилось?
Я остановился, медленно обернулся. Уж очень у него странный тон. Таким тоном спрашивают на войне, где ты был во время последней атаки, а потом, если не поверят, пускают пулю в затылок.
— У Чудновского проблемы, — сообщил я спокойно. — Нужна моя помощь.
Он пристально изучает мои глаза, силясь понять, что происходит за ними, в глубине черепной коробки.
«А вот хрен тебе, — с неожиданной злостью подумал я. — Не один ты умеешь прогибать остальных! Обстоятельства не на твоей стороне».
— Ты мне не веришь, но у тебя нет выбора. Вы здорово просчитались. Если я не вмешаюсь, Янус Карт победит… Если уже не победил.
— Каким образом?!
Но я уже отвернулся. От моего толчка распахнулись двери компьютерного отдела, облако сигаретного дыма качнулось от притока свежего воздуха. Запах пота и криогенного сна виртуальности. Расслабленные тела в креслах напоминают тибетских йогов во время медитации: тела здесь, а Души блуждают по дебрям иных миров.
Под бдительным взглядом Терехина я прошел к Дикарю. Мельком отметил, что в отделе появились охранники. Теперь одно мое неверное или резкое движение повлечет мгновенную смерть. Придется действовать иначе, медленней.
На мой зов подбежал программист, я кивнул на Дикаря:
— Посмотри, что с ним.
Паренек заглянул куда-то за мое плечо, видимо, получил отмашку, потому как бросился к клавиатуре. Короткая серия команд, на монитор выскочило окошко реестра и журнала.
— Вроде бы все нормально, — пробормотал он, шаря взглядом по строчкам. — Идет распаковка… только как-то медленно.
— Что делает твой шеф?
Пауза.
— Ничего…
— Что он делает?
— Здесь нет записей о его действиях…
— Вызывай!
— Что?
— Нажми тревожную клавишу! Быстро.
Сзади нарастает напряжение, волосы на затылке шевелятся от недоверия Терехина. Бедняга, не хотел бы я очутиться на его месте. Хотя, какого черта, я уже был на его месте!
Парень уже в третий раз жмет красную кнопку срочного вызова киберныряльщика, но тело Дикаря остается расслабленным.
— Выведи его, — приказываю я.
— Сэйт! — рядом оказывается Терехин. — Что происходит?!
— Вытащи его!
Паренек в испуге склоняется над клавиатурой, пару секунд колдует. Потом его растерянный шепот заставляет Терехина побледнеть:
— Я не могу переключиться! Система не отвечает!
У меня в груди похолодело. Это могло означать лишь одно…
— Попробуй еще раз.
Пальцы программиста вспорхнули, рассеивая над клавиатурой ковровую бомбардировку команд. Он простонал:
— Не могу!!
Терпение Ивана заканчивается. Он кричит визгливо:
— Объясните мне! В чем дело?!
Парень шепчет в неуверенности:
— Шеф… залип, кажется…
Я более точен:
— Вам трындец, Ваня.
Состояние Терехина близко к истерике, глаза лихорадочно блестят, губы мокрые от слюны. Он то ли вот-вот вцепится в меня, то ли выстрелит себе в рот. Но корпоративный профессионализм берет верх. Терехин кричит:
— Проверьте состояние всей команды! Немедленно!
Пока выполняют его поручение, мы теряем еще пять минут. Глядя на индикатор распаковки файлов, я говорю:
— Видишь гусеничку загрузки?.. Вот эту. Ага, так вот, когда она заполнится полностью, Дикарь и его парни умрут.
— А «Ифриты»?
За такой вопрос мне хочется сломать ему нос еще раз. Сразу вспоминаются слова Айко, будто все хотят любой ценой добиться своей цели, а там — хоть трава не расти. Во многом оказалась права, стерва.