– Мне достался в напарники слабак, – сказал Второй.
– У меня нет правой руки, но ты-то блядь здоров, так неужели ты не в состоянии камень сраный швырнуть так, чтобы он утке в голову попал? – спросил он.
– Да, я не могу, я ослаб, – проныл Первый.
Второй с сожалением цыкнул и оглянулся. На воду налетела рябь. Погода портилась. Утка нахохлилась и собралась плыть к себе в камыши.
– Вот пизда! – сказал Второй.
– Ты же предпочитаешь селезней, – сказал Первый.
– Слушай, у всех нас есть свои маленькие сла… – начал Второй.
– Но мы можем использовать пращу, – сказал Первый.
– Что? – спросил Второй.
– Пращу, какой Давид одолел Голиафа, – сказал Первый.
– Что-то такое слышал, – сказал Второй.
– Это такое приспособление, которое швыряет камень, и он летит в десять раз быстрее и сильнее, – сказал Первый.
– А как оно выглядит? – спросил Второй.
– А хрен его знает, – сказал Первый.
– Знаю только, что им Кидают, – сказал он.
– Ладно, будем импровизировать, – сказал Второй.
Снял с себя рубашку, – очень ловко, одной рукой, – и остался обнаженным по пояс. Второй подумал, что они в парке уже часа два, а полиции еще не было ни разу. Везет. Значит, повезет и с уткой, подумал он, и протянул рубаху Первому. Тот глаз не мог отвести от культи Второго. Вечно мне достаются в напарники слабаки, подумал тот, слабаки и экзальтированные засранцы. Нытыки. Но делать нечего. Второму нужен был компаньон. Руки при его мозгах. Ведь он действительно был когда-то умен и интеллектуально развит. По крайней мере, ему хотелось так думать.
– Как сосиска, порезанная пополам, – сказал Первый, – а еще член напоминает, наполови…
– Кто из нас извращенец? – спросил Второй.
– Извини, – сказал Первый и взял рубаху.
– Стяни ее в жгут, и сделай на конце петлю, – сказал Второй.
– В петлю положи кирпич и попробуй побросать, – попросил он.
Первый сделал все как надо – первый раз за все время общения, отметил про себя Второй, – и встал на краю плиты.
– Не свались в воду, – сказал Второй.
– Утка-утка, уточка, – сказал Первый утке.
Та, глядя на развлекающих ее чудаков, подплыла с интересом. Первый стал крутить вокруг себя самодельную пращу. Сначала медленно, потом сильнее. Еще сильнее. Стал похож на пропеллер. Крутил, улыбаясь. Почти ручная утка, заинтересованная, подплыла к его ногам вплотную. Ее можно было бы сейчас рукой достать, с сожалением подумал Второй. Первый все крутил.
– Какого черта ты ждешь?! – не выдержал Второй.
– Все под контролем, – обернул к нему счастливое лицо Первый.
Второй присел, и подумал, что конец будет один. Идиот бросит камень ему в голову. Или из-за кустов покажется голова патрульного и камень попадет в голову тому. В любом случае, конец ожидался неприятный. Второй закрыл глаза. Потом подумал, какого черта, и открыл. Утка была уже у самых ног Первого, буквально на ботинки ему наступала.
– Хак, – сказал Первый
– Это на каком? – спросил Второй.
– Хак, – сказал Первый и удивительно точно опустил вертящийся кирпич на голову птице.
Та смешно кувыркнулась, хлопнула пару раз крыльями по воде, и удивительно сразу застыла. Второй частенько добывал птицу в общественных парках – как-то в Австрии даже пару лебедей в общественном парке добыл, – но был вынужден признать, что нынешний напарник сработал более чем ловко.
Не такой уж он и нытик, подумал Второй.
Но были сомнения по технике броска.
– Ты уверен, что бросил камень как полагается? – с сомнением спросил Второй.
– Какая на фиг разница? – резонно возразил Первый.
– Согласен, – сказал Второй.
Подошел к воде, сунул в нее левую руку и вынул утку. Подкинул. Вроде бы много, но после того, как ощипаешь, хрен что останется. С другой стороны, в перьях видно, что утка не домашняя. Придется ощипывать. Он оглянулся и присел у воды. Следовало торопиться. Второй сжал коленями птицу и стал выдирать из нее перья. Снова подул ветерок. Май выдался удивительно прохладным. Пора уматывать в Москву, подумал бич, там хотя бы топят по полгода. С компаньоном – осилю. Компаньон это как вторая рука. Пусть и немножко странная.
– Отдай мне рубашку, – попросил он.
– Знаешь… – сказал Первый с сомнением, зайдя за спину напарника.
– Что? – спросил Второй.
– Я сейчас могу забрать у тебя утку и оставить пращу себе, – сказал Первый.
– Это рубашка, – сказал Второй, замерев.
– Это праща, – сказал Первый. – Я ведь убил ей утку.
– Пращей она бы стала, если бы ты бросил камень, – сказал Второй.
– Но ты им просто размахивал, – сказал Второй.
– О кей, пусть это будет кистень, – сказал Первый.
– Ты что, бывший оружейник? – спросил Второй.
– Почему ты так подумал? – спросил Первый.
– Ты сказал «о кей пусть кистень», – напомнил Второй, глядя в воду, и стараясь не шевелиться.
– А кистень это оружие какое-то, – сказал он.
– Почему ты не решил, что я американец? – спросил Первый с улыбкой, которую Второй не видел, но чувствовал.
– Я ведь сказал еще и «окей», – сказал Первый.
– В любом случае верни мне рубашку, – попросил Второй.
– Это ПРАЩА, – сказал Первый.
– О кей, – сказал Второй.
– Ты что, американец, – удивился Первый.
– Случалось, – уклончиво сказал Второй.
– О кей, – сказал Первый.
– А сейчас отдай мне утку, – попросил он.
Второй, не глядя, протянул левой рукой утку за спину. Почувствовал легкость. Птица была принята.
– Знаешь, – сказал Первый, – я думаю, что напарник из тебя не ахти.
– Хуевый, попросту говоря, из тебя напарник, – сказал он.
– Так что извини, – сказал он.
– Я назову нашу утку Боливаром, – сказал он, и, гнусавя, добавил за утку, – а я не вынесу двоих.
– Ладно, – сказал Второй.
– Бери Болливара и пращу, и мы расходимся, – сказал он.
– Не дергайся, – сказал Первый и Второй затылком почуял камень.
– Я еще не закончил., – сказал Первый.
– Хочешь меня убить? – спросил Второй.
– Вовсе нет, – удивился Первый, – хочу просто, чтобы ты показал мне, куда…
– Что? – спросил Второй.
– Ну, утку, – сказал Первый.
– Господи, Боже мой, – сказал Второй.
– Она же не лабораторная, ты же ее потом есть будешь, – сказал он.
– К тому же она уже мертвая, – напомнил он.
– Может это и к лучшему, – сказал Первый.
– Ничего не почувствует, – сказал он.
– В отличие от меня, – хихикнул он.
– О Боже, – сказал с отвращением Второй.
– Давай, давай, – сказал Первый.
Второй, не глядя, принял утку и примял перья там, где следовало. Вернул обратно. Услышал, как несостоявшийся напарник хихикает.
– Извращенец гребанный, – скаазал Второй.
– Спасибо за помощь, – сказал Первый.
И столкнул Второго ногой в воду.
ххх
Погода совсем испортилась, ветер стал дуть очень сильно.
Побарахтавшись на мелководье, Второй сумел выбраться со скользкой части наклонной плиты на ее сухую часть. Посидел чуть-чуть на ветерке, обсох, хотя и замерз. Глянул на озеро. Сейчас оно выглядело бесперспективным. Ни одной утки. Надо будет проверить все камыши, там птицы полно, подумал Второй. Но уже завтра. Поднялся и выбрался на аллею парка. Припустил трусцой, чтобы согреться. За ним припустила пара бродячих собак. Тоже вариант, подумал Второй. Если отрезать концы лап, то можно выдать за молодого козленка. Но и это следовало отложить на завтра. У собак, судя по всему, тоже были кое какие мысли, но на завтра они ничего откладывать не собирались, так что начали покусывать Второго за пятки. Он припустил еще быстрее.
На одной из дорожек едва не налетел на патруль полиции.
К счастью, вовремя заметил и вернул в кусты. Перед патрулем стоял Первый, которого уже начали бить. Второй прислушался
– На кой хер тебе нужна была эта утка которой любовались дети и кормили своими завтраками школьники которых ты лишил одного из их любимцев козел ты несчастный? – спашивал кто-то из полицейских.