Любовь - это действительно важнейшая часть моей жизни. Был такой очень серьезный случай. Я только начал делать «ЛогоВАЗ» - и влюбился. Влюбился в Лену. Ия на два года бросил все. Вот просто все. Мои партнеры, думаю, тогда больше всего на свете ненавидели Лену. И пока я не добился ее, не в вульгарном смысле - переспал, а не добился - в смысле, что она меня полюбила, - про все остальное не мог думать. Это самые сильные ощущения. По крайней мере, я ничего сильнее в жизни не испытывал.
Меня в жизни предавали, много предавали. Но меня никогда не предавали женщины, никогда. Думаю, что это по той причине, что женщины тоньше и последовательнее, женщины более консервативны. Когда кто-то из супругов идет в суд, я расцениваю это как предательство. Я не представляю ситуацию, когда одна из женщин, которая была мне близка, с которой я прожил много лет, может пойти в суд на меня с иском. Для себя я абсолютно исключаю такую возможность: у меня сохранились самые добрые отношения с теми женщинами, с которыми я жил много лет, и детьми. Я считаю, что я всегда оставался корректен. Не просто корректен формально, а со всеми у меня добрые, родственные, близкие отношения. Им, конечно, судить, какой я муж и отец.
Развод - это всегда трагедия. Здесь не обойтись без некоторой философии. Я всегда женился по любви и расходился, когда любовь заканчивалась. Я недавно задумался, как определить, что такое любовь. Не любовь между мужчиной и женщиной, а просто любовь к другому. Очень смешная получилась история. Оказалось, что любовь к другому - это высшая степень проявления эгоизма. А ведь что такое эгоизм - любовь к самому себе. То есть любовь к другому - высшее проявление любви к себе. И я могу подтвердить эту мысль отсылкой на Новый Завет: «Возлюби ближнего, как самого себя». Любовь к другому - высшая степень проявления любви к себе. Это общее определение.
А если говорить о частном определении, что такое любовь мужчины и женщины для меня, это не банальные ответы (самопожертвование, абсолютное согласие). Для меня любовь - когда только от одной мысли, что она мне изменяет, мне становится дурно. От одной мысли, подчеркиваю. И как только эта мысль меня не будоражит и ты допускаешь и спокоен при этом, - вот это означает, что любви уже нет. И такое, к сожалению, происходило в моей жизни, ияне пытался кривляться и разводился. И в общем очень рад, что до сих пор эти чувства я испытываю. А меня тяжело любить по многим причинам, главная из которых - то, что я фантастический эгоист.
Я очень боюсь неожиданных звонков, касающихся членов моей семьи. Больше всего меня тревожит, когда я либо получаю сообщение, либо звонок, либо секретарь передает, что срочно просит позвонить Лиза или Катя, - ияне знаю причины. Это тут же выбивает меня из колеи, и я осознаю, что дети для меня - самое главное. Все, что касается детей, -всегда приоритет. В этом я очень похож на свою мать. Она тоже всегда боялась, когда ей неожиданно звонили и выясняли что-то обо мне: она каждый раз думала, что со мной что-то случилось. Это, пожалуй, главное, чего я боюсь.
Еврейский вопрос
Мне было лет восемь. Мы сильно подрались с одним мальчиком на катке, и вдруг он сказал: «Уйди, Абрам». Я удивился: откуда он знает мое отчество? Потом я пришел домой, родители мне пытались объяснить, что есть русские, и есть евреи, и что я должен понимать, что те, кто не очень хорошо относится к евреям, не понимают, что все люди равны; и что мы все вместе живем в Советском Союзе, что у нас в стране очень мало таких людей, которые считают, что от того, какой ты национальности, что-то зависит. В общем, прочитали мне типично советскую лекцию, причем в полной убежденности, что всё обстоит именно так.
Я, например, в доме никогда не слышал, что русские плохие, а евреи хорошие. Более того, эта тема не то чтобы была табу, но реально она никогда не выделялась, были другие. Я уж не знаю, хорошо это или плохо, но я не получил никакого специального еврейского импульса в своей жизни. И может быть, это на самом деле мне очень помогло, потому что у меня в жизни, потом уже в более зрелом возрасте, было много ситуаций, когда я прекрасно понимал, что есть евреи, русские, есть татары, еще другие люди и положение их в Советском Союзе неравноправно. И я это ощущал на себе, но никогда не озлился по этому поводу. Я настолько был защищен от того, чтобы этому придавать значение, что это меня никогда не оскорбляло.
Очень много ФСБ писала: «Отец Березовского известный в России раввин». Как будто это ужасно. Я бы гордился, если бы он раввином был. Но он был строителем. Он прожил достаточно тяжелую жизнь, прошел через всё, через что проходил нормальный советский человек. Он прошел в том числе и через то, что доставалось евреям. С 1951 по 1953 год отец вообще не мог устроиться на работу, потому что был евреем. Я тогда впервые об этом услышал, но не очень понимал: что такое, все работают, а он не может, какие-то там проблемы. Семья жила за счет того, что работала бабушка, мать моей матери, она была русская. Но у меня все это не породило ни комплексов, ни злости. Я никогда, в отличие от многих моих товарищей, не пытался уезжать из России. Это моя страна ничуть не меньше, чем товарища Проханова.