- А чего не работаешь? - осторожно поинтересовался я.
Он натужно захихикал:
- Смотрю я на все это и смеюсь...
Последние лет пятнадцать он работал директором магазина - то книжного, то спортивного. Ездил на своей машине. Квартира с женой в Купчино. Всегда галстук, рубашечка. Куртку, помню, спортивную у него в магазине покупал - с пуговицами-брусочками и капюшоном.
Я дал ему свою визитную карточку. "Литератор, - усмехнулся он уважительно; точнее, с демонстрацией уважения. - Ишь ты - "Санкт-Петербург"! По старинке решил заделать..."
Мы жили с Аркашкой Виноградовым на одной - 2-й Советской улице, дома наискосок. После восьмого класса Аркашка приехал к нам на дачу, и мы работали с ним по ночам на хлебном складе, который размещался в южном приделе зеленогорской церкви. С первой получки я купил себе гитару за шесть рублей пятьдесят копеек и самоучитель игры на гитаре, Аркашка - сеточку для волос, одеколон и перстень. Он уже поступил в техникум и с гордостью называл себя студентом. Аркашка привез на дачу мешочки с сушеными инжиром, грушей, банки сгущенного молока, сгущенного кофе, масло в пачках и массу других вкусных продуктов, которыми снабдила его мать - повар детского сада. Аркашка показал мне и моей сестре, как надо варить сгущенное молоко, чтобы оно стало коричневым и дьявольски вкусным. Холодильника на даче не было, и пачки масла плавали в кастрюльке с водой, опущенной в колодец. Аркашка пару раз ездил в город и подвозил продукты, хотя сестра и протестовала ненастойчиво. Сытное было для меня лето. Приятно вспомнить. Особенно сгущенку и инжир.
И еще мы с Аркашкой ухаживали за дачницей с нашей улицы - Галкой Беляковой, и ездили с ней в лес на велосипедах - жечь костер и собирать для нее чернику. У костра я рассказывал разные истории, Аркашка курил, а Галка задавала нам вопросы: какой, по нашему мнению, должна быть жена? каким должен быть муж? И мы, хмурясь и напуская серьезности, отвечали всякий раз так, что в идеале жены Галка узнавала себя, а идеальными мужами представали мы сами.
Мы повспоминали с Аркашкой то лето, выкурили по сигарете и расстались. Он пошел искать картошку на Старо-Невский. Обещали звонить. Во время разговоров Аркашка пытался держаться ко мне в профиль, чтобы не было видно синяка.
Ходили мы 8-го января на Рождественский благотворительный бал в Малый зал филармонии, на Невском. Билеты по 30 р. Артисты в бальных платьях танцевали мазурку, польку и еще что-то. Мы с Ольгой сидели в первом ряду, и артистки дважды пригласили меня на танец. Я пошел и был, по мнению родственников, в ударе. Я смотрел, как танцуют артистки, и делал также. А потом, как все, поднял невесомую девушку в белом платье на руки и поцеловал ей ручку. Буду рассказывать внукам, как блистал на балах Петербурга.
В антракте я увидел девушек, приглашавших меня: они были уже в обычной одежде, пили бесплатный сок и суетливо о чем-то говорили, копались в сумочках. В бальных нарядах они казались приятнее.
13 января 1991г.
Вот тебе и старый Новый год - в Литву введены десантники и войска. Позор!
13 убитых, 140 раненых...
А два дня назад Горбачев заверил, что применения силы не будет. И послал туда представителей Совета Федерации "для мирного урегулирования вопросов".
Сегодня мы с Максимом после концерта в Капелле были на митинге на Дворцовой площади. Плакаты: "М.С. Хусейн - Нобелевский лауреат", "Горбачеву - не верим!", "Горбачеву - персональный танк. Даешь Литву!", "Спасибо КПСС за нашу нищету!" Парень в огромной обезьяньей маске стоял на постаменте Александровской колоны - на груди плакат: "Гориллы! Отстоим коммунистические завоевания! Все, кому дороги идеи КПСС, приходите к нам. Вас ждут Нина Андреева, Полозков, Швед и др."
Пытался звонить в Каунас Гинтарису Пашацкасу, поэту, с которым познакомился летом в уличном кафе, и не дозвонился - нет, очевидно, связи. Об этом говорило и "Би-Би-Си", что десантники контролируют международную АТС. Хотел сказать Гинтарису слова поддержки и соболезнования. Буду пытаться звонить еще.
Такие вот дела, блин.
15 января 1991г.
Центральное ТВ врет безбожно о событиях в Литве. Марают Ельцина. Верховный Совет под руководством Лукьянова гнет линию, угодную Горбачеву.
И только Ленсовет (без Собчака, он во Франции) собрался на внеочередную сессию и принял ряд честных документов. В том числе, требуют отставки министра обороны, командующего Прибалтийским военным округом, создания международной комиссии, чтобы она выявила виновных и предала открытому суду.
Сегодня я дозвонился до Гинтариса Пашацкаса и выразил ему и Литве сочувствие и соболезнование по поводу всех событий. Он сказал, что сегодня же передаст мои добрые теплые слова кому-то. Мне показалось, он был очень тронут. Завтра в Петербурге траур, и в 15-00 - минута молчания.
16 января 1991 г.
Сегодня в Питере была политическая стачка на более чем трехстах предприятиях (2 часа, кое-где меньше). Программа "Время" ни слова не сказала о Сессии Ленсовета, лишь сказали, что на крупных предприятиях - ЛМЗ и еще где-то, люди спокойно работали. Как это важно для нашей страны - спокойно работать. "Работайте спокойно, товарищи, все в порядке...".
И "Известий" второй день нет в почтовом ящике - там должна быть стенограмма Сессии ВС.
Скотство! Бардак!
21 января 1991г.
Зима теплая. Прошло Крещение Господнее, а морозов нет. Сегодня в ночь навалило снегу, температура нулевая, и сейчас в 2 часа дня падают хлопья. Утром бегал по Смоленскому.
Хочу в ближайшие день-два дописать повесть. Сейчас - 81 страница.
В Прибалтике тревожно.
25 января 1991г.
Вчера закончил повесть. Получилось 84 страницы. Сегодня перечитал и огорчился. Что я сказал? Ничего. Какие чувства вызывает? Кроме собственного огорчения - никаких. Событий мало. Декорации не видны. Пытался фантастическую тезу вогнать в реализм жесточайший, так, чтобы читатель почти поверил, что мужчина по необъяснимым причинам превратился в женщину и поначалу надеется вернуться в свое прежнее бытие, но жизнь мнет его (ее) и тянет на дно. Он в прямом смысле оказывается в женской шкуре...
И не получилось.
Знаю, в чем меня упрекнут: с таким сюжетным посылом можно было ого-го чего насочинять и накрутить. Может быть. Но условность-то мне и претит, как претила она в "Шуте".
А вечером прочитал повесть Ник. Александрова "Лже..." - с близким сюжетом и расстроился еще сильнее: и мне, наверное, следовало упрощать психологию, выдумывать перипетии, порхать по фабуле, закручивать сюжет. Какая-то приземленность чувствуется в моей повести без названия. У Александрова герой случайно обретает способность менять свою внешность и выписывает забавные кренделя - становится то милиционером, то гопником, то Аллой Пугачевой, то Горбачевым... По сути, Коля украл у меня сюжетный посыл - весной я читал ему отрывки повести и делился замыслом. Но украл с пользой - сделал свое.
Может быть, сделать рассказ, как и задумывалось вначале? Завтра позвоню Коле в Москву - поздравлю. Он написал в близкой мне манере. А я - в несвойственной себе, и потому - скверно.
Деньги меняют. Президентский указ. 50-ти и 100-рублевые выводят из обращения. Замораживаются вклады на сберкнижках на неопределенное время. Разговоры везде только о деньгах. Про Прибалтику как-то позабыли - все считают деньги и бегают с обменом. Такой вот ход сделал наш президент.
29 января 1991 года. Нашел бумагу для обложки своего романа "Игра по-крупному". Теперь надо, чтобы издательство оплатило.
Депутаты путают нонсенс и консенсус.
- Но это же консенсус! Такого не может быть!
- Призываю достичь нонсенса!
Анахренизмы - это когда на все предложения вопрошают: "А на хрена?".
"Сам Леонид Ильич Брежнев был членом Союза советских писателей. Разве меня возьмут?"
3 февраля 1991 года.
Мое поколение сожгло свои чувства вином. И в дневниках нашей юности точки, тире, точки: пьянки - короткие просветления - пьянки. Мы не написали десятки рассказов, романов, повестей. И слава Богу! Не пришлось врать.