Я не думал, что об этом событии можно сказать хорошо. Да и сейчас я не был в этом уверен, но, может быть, мои комиксы придут к успеху благодаря песцам.
Аркадий посмотрел время на моём телефоне и присвистнул.
— Я хочу знать больше, но, к сожалению, Элвису пора покинуть сцену. Запиши-ка мой телефон.
Это было неожиданно. До этого момента содержимое песочных часов будто перестало сыпаться, а сейчас их прорвало с удвоенной силой. Я разозлился на него. Сначала я довольно зло забрал у него свой телефон, чтобы записать номер, но потом убрал его в карман.
— Лучше ты мой запиши.
Как бы выглядело со стороны, если бы я брал телефончик у парня в платье. Впрочем, диктовать ему свой, может, было бы ещё более двусмысленно.
Аркадий пожал плечами.
— Диктуй.
Пока он записывал мой номер, мне всё казалось, его тонкие пальцы сломаются об экран.
— А знаешь, что? Может, пойдёшь со мной? Ты нам не помешаешь.
Предложение казалось сомнительным, но я мог согласиться, хотя бы уж ради того, чтобы узнать, кому это «нам». Личность Аркадия была окутана загадками, их хотелось раскрыть.
— А, мама выходит из тюрьмы, — сказал он небрежно, — Нужно поболтать немного. Вместе поужинаем, поговорим, а потом можно родителей и вдвоём оставить.
Мама выходит из тюрьмы. Я снова впал в ступор. Моё воображение рисовало ужасающие картины: на самом деле Аркадий сын проститутки, отец избивает его каждый раз, когда напивается, а в детстве у него были какие-то нехорошие ситуации с мамиными клиентами, как в американских сериалах.
— Расслабься, она не ткнёт тебя заточкой в печень. Её посадили всего на пятнадцать суток. Так что, идём?
Отчего-то я не испугался. Мне было бы неловко присутствовать при такой странной семейной сцене у почти незнакомого человека, я отказался только поэтому.
— Знаешь, давай в другой раз.
Аркадий, кажется, не обиделся.
— Окей, спишемся. Ну, бывай, — он встал и хлопнул меня по плечу. Его походка была мужской, направленной наружу. В движении его было нельзя перепутать с женщиной. Все оборачивались в его сторону, а потом взволнованно наклонялись к своим собеседникам.
Вот это, вау. Вот это завёл меня этот день в странную историю.
Я взял себе ещё кофе на вынос и поспешил домой. Решил, что на сегодня я оставлю попытки познакомиться с девушкой, мне нужно было посидеть в интернете, съесть маминого жаркого и всё обдумать.
Дома я листал блог Аркадия. Он писал про всякое: истеричное телевидение, плохие люди, секс-тренинги, сайентологи, шоплифтеры, аборты, винные бары, биологическое оружие, абстракционисты, поэты, феминистки, шизофреники, Чечня, героин, благотворительные фонды, суицид. Я не слишком вчитывался, я вообще не слишком хотел понять суть, но мне было в кайф просто читать отдельные фразы.
«Легче славно вскинуть руки к небу и закричать «Ешьте мой член!», чем корячиться над концептом традиционной религиозной секты».
«Современное общество настолько доброе, что готово вздёрнуть на петле всех плохих людей».
«Обосанная социальная лестница, в которой не хватает трети ступенек, а какой-то урод ещё и выкинул на неё бычок, который даже не поднять и не докурить».
«Также как недопустимо разбить нос человеку, который омерзительно пускает сопли в руку в общественном транспорте, так и недопустимо стирать с лица земли города за то, что не нравятся высказывания их лидеров».
Короче, много всяких прикольных злых фразочек. У некоторых мне даже нравился смысл, другие просто звучали занятно.
Через час просмотра блога я понял, что все статьи делятся на пессимистичные и оптимистичные, хотя и те и другие были написаны изрядно злобным языком. Может, у Аркадия было биполярное расстройство. Я знал парня, у которого брат страдал таким. Потом я разглядел, что, оказывается, в конце каждой статьи стояла подпись: либо «А. Литвинов», либо «С. Чернов». Пессимистом был ожидаемо второй.
Сначала я даже не понял, кто из них Аркадий. Потом заметил эту незаметную букву «А» рядом с фамилией «Литвинов». От возмущения я выключил экран компьютера. Как можно было быть медийной личностью и не использовать своё вычурное имя? Читатели наверняка считали, что он какой-нибудь серьёзный Александр, или немного крутой Антон, или свойский Андрей или, в крайнем случае, модный Артём. А скорее всего, вообще не думали о его имени. Если бы он подписывался как «Аркадий Л.», я уверен, у него было бы на пару тысяч больше читателей .
Мама пришла какая-то особенно возмущённая. Она не была из тех людей, что срывают своё раздражение на близких. Наоборот, её переживания съедали её изнутри, истощали. Сначала мама поругалась на погоду, потом на пробки, а потом почему-то ещё на Земфиру, но это я как-то упустил. При этом мама никогда не создавала впечатление, будто следующим в её списке окажешься ты. Вот такое вот волшебство.