(Клиент) - Где мои деньги?!
(Хан, Тео и Бредиус) - Вот ваши деньги!!!
(Клиент) - Я буду считать мои деньги.
Клиент отходит в сторону, и начинает тщательно считать купюры, раскладывая их по номиналам, собирая вместе, снова раскладывая и разглаживая деньги, откровенно любуясь ими.
(Бредиус) - Так о чем?.. Да. Экспертиза была проведена в гаагском музее живописи, директором которого я являюсь. Хотя необходимости в ней я не видел. Мой профессиональный опыт и моё чутьё меня ещё ни разу не подвели. Я могу определить оригинал с первого взгляда, и так же, с первого взгляда различить подделку. Одно моё слово может заменить сертификат подлинности! На мнении таких специалистов как я и держится рынок живописи. Так-то.
(Тео) - Господин Бредиус, раз уж у нас произошла некоторая заминка (клиент до сих пор пересчитывает деньги), не согласитесь ли Вы посмотреть вот на это.
Тео разворачивает принесенную с собой картину и ставит ее на мольберт.
(Бредиус) - Рембрандт! И в каком отличном состоянии! Не представляю, откуда он у вас, но если картина принадлежит вам...
(Тео) - Нам, нам.
(Бредиус достаёт лупу, внимательно рассматривает картину) - Прекрасно... Превосходно... Какой мазок, свет!.. Ну, что же, господа, смею вас заверить, что эта картина принадлежит кисти великого Рембрандта. Пусть это послужит вам моральной компенсацией за вашего поддельного Франца Халса. А о материальной стороне дела мы бы могли поговорить. Мой музей пришлёт вам официальное предложение о выкупе. Впрочем, вы знаете, что одного моего слова достаточно, как для заверения подлинности, так и для...
Тео берет со стола нож и втыкает его в картину. Под ошалевшими взглядами всех присутствующих. Даже клиент отрывается от своего увлекательнейшего занятия. Тео разрезает картину наискось. Потом втыкает нож ещё раз, делает второй разрез.
(Тео) - Эту копию делал я. От грунта до последнего мазка.
Пауза.
(Бредиус) - Ну, что ж, впечатляет. А знаете что? А ничего! Рынок живописи не рухнет из-за одной, пусть и блестяще исполненной мистификации. Если же Вы хотели скомпрометировать лично меня, то и тут Вас ожидает полное фиаско. Мой авторитет слишком устойчив, чтобы пострадать от экспрессивного жеста некоего безвестного рисовальщика.
Всего хорошего, господа! На прощание бесплатный совет: займитесь тем, что у вас лучше всего получается, только оставьте в покое изобразительное искусство! Всего хорошего!
Бредиус уходит с клиентом. Хан и Тео остаются.
(Хан) - Ну, и что это было? Это тот же самый Теодор ван Вайнгаарден, который давал мне благоразумные советы?
(Тео) - Как-то накатило, понимаешь...Меня просто взбесил этот напыщенный индюк!
(Хан) - Н-да. Но счёт не в нашу пользу: индюк остался при своём положении и самомнении, а мы с неликвидным Халсом, резаным Рембрандтом и без денег. Но ты совершенно прав. И прав ты вот в чем: такое положение вещей невыносимо. Пока пустословие этих индюков в обществе будет цениться выше, чем наш талант, нам не выбраться из нищеты и безвестности.
Сцена 5. Прощание.
Хан начинает арию. К припеву входит Анна. Хан поёт первую фразу третьего куплета, и, взяв чемодан, уходит.
(Хан и Анна)
Куплет 1.
Отбрось надтреснутый бокал,
не зарабатывай на новый.
Бывает, мы на всё готовы.
Бывает, думаешь: "Настал
день кардинальных перемен".
Но снова наступает вечер.
И неудачей изувечен
ты прячешься в коробке стен.
Припев.
- Я уезжаю. - Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
На юг перелетают птицы.
- Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и вправду помнить буду...
- О чем? Разбитую посуду
уж не наполнить до краев.
Куплет 2.
За журавлем растает след.
В руке продрогшая синица.
Пусть неслучившееся снится.
Закутайся покрепче в плед.
Все перемены не к добру.
Свернись в калач, закуклись в кокон,
смотри на этот мир из окон -
там осень. Рано по утру
Припев.
я уезжаю. - Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
На юг перелетают птицы.
Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и вправду помнить буду...
- Зачем? Разбитую посуду
уж не наполнить до краев.
Куплет 3.
Я оставляю за спиной
свою судьбу. - О да, немало!
Пройдешь сквозь здание вокзала
и больше не придёшь домой.
Возьми сентябрьской прохлады,
бездонной синевы небес!
Каких еще ты ждешь чудес?
Мы живы - большего не надо.
Припев.
- Ты уезжаешь. Уезжай!
Дыры в пространстве не случится.
Забудешь улицы и лица.
Мне искренне, до боли жаль,
что жизнь длиннее, чем любовь,
что не случилось с нами чуда.
Но я и правда помнить буду...
Сцена 6. Вилла 'Примавера'.
Вокруг накрытого стола сидят Ян Вермеер, Питер де Хох, Герард Терборх, Франс Халс. Костюмы первой половины XVII века: шляпы, перья, кружева. На столе фрукты, вино - натюрморт в стиле 'старых голландцев'. Ведут непринуждённую беседу, смеются, выпивают.
(Терборх) - А вот вам еще какую историю расскажу! Один бюргер всю ночь пил, напился в лоскуты и приходит в храм на утреннюю службу...
(Вермеер) - Герард, Вы эту историю рассказывали мне еще году в пятидесятом!
(Терборх деланно обижается) - Мальчишка! Мог бы сделать вид, что не знаешь! Вот всё настроение рассказывать пропало.
Вермеер делает фейспалм.
(Халс) - Да пусть расскажет! Нам с Питером любопытно.
(Де Хох, заинтересованно) - А бюргер католиком был или кальвинистом? Это, знаете ли весьма существенный момент.
(Терборх) - Ой, да какая теперь разница кальвинист, католик! После того, как католическая Франция присоединилась к протестантской коалиции я вообще перестал что-либо понимать. Не важно! Ну, пусть кальвинистом. И вот он, кальвинист этот... Я забыл о чем начал рассказывать. Питер, ты меня с этим кальвинистом совершенно запутал! Ян, о чем я рассказывал?
(Вермеер) - О том, как похмельный бюргер заснул во время мессы.
(Халс) - Мессы? Так значит, всё же католик?
(Терборх) - Ну, значит католик. Не в этом же дело! Вы послушайте!..
(Де Хох) - Герард, этот ваш персонаж так быстро прыгает из одной конфессии в другую, что это вызывает у меня головокружение и подспудную к нему неприязнь. Что за человек, если так быстро меняет убеждения? Причем фундаментальные убеждения для всякого доброго христианина.
(Халс) - Может быть выпьем, для лучшего понимания? А потом Герард продолжит свою историю. А мы не будем его прерывать.
Пьют. Входит ван Меегерен со стаканом в руке.
(Терборх) - О! А вот и наше юное дарование! Я же говорил - придет! А вы мне...
(Вермеер) - Ну, просто сегодня он несколько задержался. Я и подумал было...