— Уверен, на твоем клиторе ощущаться будет еще лучше, — ответил Генри, дергая своими бровями.
— Эммм, — запнулась я, заставляя его рассмеяться.
— Просто напевай, Рози. Никаких мелодий.
— Поняла, — ответила я, когда мы оба вернулись в позицию.
Не напевая в этот раз песню, я вернулась к делу, пока Генри направлял меня.
— Теперь, когда твой рот на пенисе, и ты не можешь взять его полностью, ты можешь использовать свои руки, чтобы поглаживать основание члена, так парень будет полностью удовлетворен. Приятно, когда играют с головкой, но сжимать основание члена это... дерьмо, да, вот так, — похвалил Генри, когда я сжала его основание и поглаживала, пока напевала у его пениса.
— Дерьмо, да, Рози, — сказал он, его голова двигалась на подушке.
Снова почувствовав уверенность, моя свободная рука начала свое путешествие на юг, чтобы найти место между его анусом и мошонкой. На секунду я покатала его яички в руке, одаривая их любовью, пока мои пальцы не пропутешествовали дальше на юг, ища это особое место. Я зачарованно наблюдала, как глаза Генри закрылись, и его руки, которые раньше были за головой в обычном положении, сейчас сжимали спинку кровати.
Продвинувшись мимо его яичек, мой палец скользнул в теплое пространство, о котором рассказывал Генри, пока что-то не сжалось вокруг моих пальцев и Генри практически слетел с кровати. Мой рот оторвался от его члена, и моя рука соскользнула, когда Генри попятился.
— Воу, Рози, какого черта ты делаешь, копошась в моей заднице?
Блеск пота, который раньше был над его верхней губой, теперь покрывал его восхитительное и жилистое тело.
— Это была твоя задница? Ух, как стыдно.
— Что ты искала?
— Твое местечко между анусом и мошонкой, — ответила я застенчиво, жалея, что испортила сюрприз.
Мягко смотря на меня, он кивнул, и затем лег на кровать. Он развел ноги по обеим сторонам от меня и взял мою руку. Направляя ее под свои яички, он прижал мой палец туда, куда хотел.
— Вот, — он дышал тяжело, — Вот то, что ты искала.
— Ох, — произнесла я, наблюдая, как его член становится больше.
Садясь в позицию, я снова опустила рот на его член, свободная рука была у его основания, и в идеальном ритме, который я думала был уместным, я двигала головой и руками. Мой язык кружил у основания его члена, одна моя рука играла с ним, мучительно сжимая, пока другая играла с этим секретным местечком.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — произнес Генри, дергаясь на кровати и сжимая простыни. — Черт, Рози, я имею в виду... дерьмо. Боже, я кончаю, Рози; ты должна остановиться.
— Почему, — спросила я у его члена.
— Потому что я кончу, — ответил он сдавленным голосом.
Я отстранилась, но недостаточно быстро, когда моя рука последний раз коснулась его местечка. Могу сказать, он собирался взорваться, и чтобы остановить поток от стрельбы во все стороны, я положила палец на отверстие его члена и молилась, чтобы семяизвержение не разбрызгалось повсюду.
К моему ужасу, идея остановить сперму, брызгающую повсюду, противодействовала давлению шланга Генри в его штанах, потому что моя хорошая идея превратилась в огромный беспорядок, когда мой палец сработал как распылитель.
Сперма полетела повсюду, на меня, на Генри, на кровать, и, к несчастью, прямо мне в глаз.
— Ох, ты попал в меня! — произнесла я, прикрывая глаз рукой, и упала на кровать, задаваясь вопросом, ослепит ли меня белая, липкая жидкость.
Мой глаз горел от натиска мужского молока, которое неожиданно ударило в меня, когда услышала, что Генри хихикал на заднем плане.
— Чего смешного? — спросила я, все еще прикрывая глаз. — Думаю, я ослепла.
— Ты не ослепла, — рассмеялся он. — Но черт побери, не думал, что поиграю с тобой в грязного пирата. Ну, грязный пират, минус удар по коленной чашечке.
— Какой грязный пират? — спросила я, начиная моргать, надеясь, что мое зрение восстановится.
— Когда парень стреляет спермой в твой глаз и затем бьет по коленной чашечке, чтобы ты хромала повсюду и держалась за глаз, выглядя как пират. Я должен был говорить «аррр», когда делал это; я пропустил свою реплику. Не знал, что ты сделаешь это сегодня.
— Ненавижу тебя.
— Нет, это не так, — ответил он, вставая с кровати и выбегая из комнаты, голым. Он быстро вернулся с теплым, влажным полотенцем. Я наблюдала, как он склонился надо мной, его член все еще болтался — Господи — и протер мой глаз. Медленно, мое зрение прояснилось, и я снова смогла видеть; он вытер все остальное.
Как только мы стали чистыми, он притянул меня к своей груди и сказал: