Закончив, он снова устроился надо мной и поднял мои ноги, чтобы они свисали с его плеч.
— Чт-что ты делаешь? — спросила я, чувствуя себя невероятно нервной.
— Стараюсь облегчить все для тебя настолько, насколько это возможно. Ты доверяешь мне?
— Больше, чем кому-либо, — призналась я честно.
— Хорошо, тогда я буду честен. Все будет не так хорошо, возможно, будет очень больно, так как я довольно большой, а ты очень узкая.
— Высокого мнения о себе, не так ли? — спросила я, пытаясь ослабить напряжение.
— Ты знаешь, это правда, — улыбнулся он коварно. Он был прав; он был оснащен настоящим стволом. — Готова? Я буду двигаться медленно.
Я кивнула и настроилась. Его руки поднялись к моей груди, когда он произнес:
— Расслабься, Лав. Чем сильнее ты расслабишься, тем легче будет. Будь со мной в этот момент.
Расслабляясь, я пыталась делать глубокие вдохи, пока одна его рука вернулась к правому соску. Другая рука держала член, который терся о мою плоть. Удивительно, я была невероятно влажной, так что когда он терся членом об меня, это очень нравилось Вирджинии.
— Ох, сделай так еще, — сказала я, закидывая руки за голову.
Ухмыляясь, он сделал, как я просила, и я упивалась ощущением гладкой головки его члена, поглаживающей мой чувствительный бутон. Это были невероятные ощущения, настолько невероятные, что я забыла о том, что Генри вошел головкой в мою вагину.
— О, — произнесла я, когда приспособилась, но с каждым движением, он медленно продвигался глубже.
— Не двигайся, Лав, — сказал Генри, и выглядел он так, будто ему больно.
— Ты в порядке? — спросила я, пытаясь выровнять дыхание.
— Ты так божественно, чертовски узкая, Лав.
— Извини. Должны ли мы остановиться?
— Нет! Не извиняйся. Это потрясающие ощущения. Если ты в порядке, я продвинусь немного глубже. Ты согласна?
— Полагаю, — ответила я осторожно, задержав дыхание.
— Полагаешь? — спросил он с улыбкой.
— Ну, полагаю, раз ты уже прошел порог, ты должен дойти до конца, верно? Полагаю, я должна тебе сказать, побеждай или уходи.
Усмехаясь, он покачал головой, смотря на меня.
— Напомни мне позже обсудить с тобой постельные разговоры; мы прошли уже все спальные приличия.
— Например? — спросила я, мне было любопытно, что я такого сказала.
— Не сейчас, Рози, — ответил он, немного болезненно. — Я тут испытываю трудности с тем, чтобы чпокнуть тебя.
— Ха, это вообще настоящий термин?
— Не сейчас, Лав.
Я собиралась извиниться, когда его губы снова нашли мои, но в этот раз, вместо того чтобы быть мягким, он был требовательным. Он прикусил мою губу зубами, ворвался в мой рот языком и снова ласкал мою грудь. Атака на мое тело заставила меня забыть о том, что он делал там внизу, и прежде, чем я поняла, сквозь Вирджинию пронеслась резкая боль, заставляя мое тело выгнуться над кроватью. Изо рта вылетел стон.
— Ты в порядке? — спросил Генри, он замер надо мной. Его дыхание было отрывистым, и я знала, ему тяжело.
Мои глаза были зажмурены от боли, которая прорезала мое тело, но после того как прошел первоначальный шок, я расслабила тело и открыла глаза. На его лице было написано беспокойство, он изучал меня на любые признаки того, что должен остановиться.
Странно, но мне было не так больно, как я думала, кроме первого «щипка», о котором говорилось. Я просто ощущала себя заполненной, в хорошем смысле. Чувствовала себя растянутой и удовлетворенной, будто Генри было предназначено толкнуться в меня своим членом. Боже, я не должна думать о таких вещах.
Возвращаясь в настоящее, я кивнула головой и сказала:
— Я ощущаю себя заполненной, но в хорошем смысле.
— Хорошо.
Сначала мягко, Генри начал двигать бедрами, создавая в Вирджинии трение, которое я не ощущала раньше, даже когда у меня там застрял вибратор. Его губы нежно ласкали мою челюсть, превращая неловкий момент в интимный.
Его руки блуждали вверх и вниз по моему телу, посылая мурашки по коже. Пальцами он проследил очертание моих ребер, и черепашьим шагом они поднялись к моей груди, и я почувствовала, как моя грудь прижалась к его руке, как только он обхватил ее. Теперь я была бесстыдной.
Движения его губ и пальцев, объединенные с мягкими толчками во мне, заставили мое тело желать большего, нуждаться в большем, жаждать большего. Я чувствовала, что бы он ни делал, это не удовлетворяло давление, которое начало расти в Вирджинии, пока одна из его рук не опустилась вниз и не зависла прямо над лобковой костью.