— Да чего там! После свадьбы мы жили в разных комнатах. В гости ходили вместе, в театр — вместе, но спали порознь. Месяца три прошло, и мы поехали в Лондон. У него была командировка, а через своего отца он оформил меня переводчицей делегации. В первый же вечер Глеб мне подмешал что-то в воду, ну и… Словом, утром я все поняла.
— Вообще-то это квалифицируется как изнасилование, — зачем-то брякнул Вадим.
— А разве может быть изнасилование законной жены? — изумилась Ира.
— Может. Жена тоже женщина, — пошутил Вадим, но заметил, что Ирине шутка явно не понравилась.
Когда вечером Лена кормила Вадима ужином, он неожиданно обратил внимание на облупленный лак на ее ногтях.
Вадим довольно легко написал исковое заявление о разделе имущества. Разумеется, он не лишил себя удовольствия вставить в текст каламбур: „Причиной развода является то, что ответчик — Глеб Правдин, систематически лгал истице, то есть говорил неправду“. Естественно, в речи он эту мысль обыграет побогаче, но пока и так сойдет. Однако идти в процесс против Рыскина, не приготовив никакого сюрприза, выглядело легкомысленно. Само дело, может, того и не стоило, но репутацию выдумщика следовало поддерживать. Пока писал исковое, составляя перечень подлежащего разделу имущества, удалось добиться главного — невзлюбить Глеба. Список-то оказался на три страницы, это Ира в консультации назвала только главное, а потом, при следующей встрече с Вадимом, отдала подготовленный по его заданию листок с полным перечнем „барахла“. Включая и цветочный горшок, импортный, и коллекцию африканских масок, и даже ручку „Паркер“. Вадим слышал о таких, но еще ни разу не видел. Когда Ирина попыталась было сказать, что подавляющая часть вещей из 118 пунктов списка ей не нужна, Вадим объяснил свою тактику. Чем больше „запрос“, тем шире поле для маневра. А мировое соглашение — это всегда приятно. Ирина махнула рукой и сказала: „Делайте, как хотите!“ Но „мульки“ пока никакой в голову не приходило. А Рыскина так хотелось умыть…
За исковым заявлением Ира пришла в консультацию не одна. Ирина-любовница, на правах ближайшей подруги, захотела познакомиться с „их“ адвокатом. Две красивые женщины, ожидавшие Осипова в приемной, — это был уже перебор. К Вадиму же, как назло, неожиданно пришел только что освободившийся из заключения бывший подзащитный по уголовному делу, выставить которого оказалось абсолютно невозможно.
Он уже сорок минут рассказывал Осипову о жизни „на зоне“. Весь мужской состав консультации успел по нескольку раз выйти в приемную, якобы поинтересоваться, кто следующий к адвокату, и обсудить между собой, как везет „нашему наглецу“. Двое, что постарше, даже наведались в кабинет Вадима с предложением провести дело „этих прелестниц“. Один шепнул, извинившись перед посетителем, что готов весь гонорар отдать Вадиму и дело провести бесплатно, а второй пообещал в обмен передать Осипову „вкусное“ уголовное дело, если тот уступит ему это. Характерно, что ни один из коллег даже не поинтересовался: а дело-то о чем?
Наконец Вадим выпроводил своего посетителя и, распираемый гордостью, под завистливые взгляды соратников пригласил обеих красавиц в кабинет. Обычно дверь Вадим оставлял открытой, иначе через десять минут в комнатушке без окон дышать становилось нечем. Но на сей раз, дабы подразнить завистников посильнее, дверь, пропустив подруг вперед, Вадим закрыл…
— Так вот вы какой, наш „неуловимый мститель“, — кокетливо улыбнулась Ирина-любовница.
— Почему „неуловимый“? — не уступая в игривости, спросил Вадим.
— Так ведь фильм такой есть, — словно неразумному дитяти объяснила прелестница.
— Но ведь у меня нет ни коня, ни нагана…
— А он и правда милашка, — совершенно не стесняясь Вадима, обратилась Ирина-любовница к Ирине-жене. Та густо покраснела. Вадим понял, что его персона достаточно детально обсуждалась подругами-соперницами.
— Ладно, девушки, к делу! — круто затормозил на скользкой дорожке Осипов. При этом Ирина-жена посмотрела на него с благодарностью, и Вадим понял, что она оценила его тактичность.
Минут двадцать ушло на то, чтобы пройтись по всему списку, еще раз уточняя, какие вещи Ирина хочет оставить себе, а какие согласна отдать мужу. Ирина-любовница вначале пыталась в разговоре поучаствовать, а потом явно заскучала. Когда со списком закончили, она разочаровано поинтересовалась:
— И что, он все это получит?
Ирина-жена удивленно взглянула на подругу. Та с вызовом в упор смотрела на Осипова. Вадим почувствовал, что краснеет. Ему вдруг ужасно захотелось предстать перед молодыми дамами во всей красе, показать свое могущество. И, сам того не ожидая, он вдруг произнес:
— Ну, можно, конечно, вашего Глеба и с носом оставить, — сказал и испугался.
— Как? — призывно улыбнулась Ирина-любовница.
— Ну… — Вадим задумался. Надо было что-то предлагать, а ничего оригинального на ум не приходило. К тому же он никак не мог отвести взгляд от груди Ирины-любовницы. Размер-то у нее был, очевидно, тот же, что и у Ирины-жены, вот только вместо водолазки она надела блузку с глубоченным декольте…
— Слабо? — Ирина-любовница изобразила полное разочарование.
— Ира, прекрати! — будто возвращая долг деликатности, вмешалась Ирина-жена. Теперь уже настала очередь Вадима посмотреть на нее с благодарностью.
— Ну, есть один способ, — глубокомысленно начал Вадим, полностью переключив свое внимание на выручившую его Ирину. — У Глеба есть ключи от квартиры?
— Да, разумеется.
— А какие у вас отношения с соседями?
— Нормальные. — Ирина не скрывала, что не понимает, к чему клонит Вадим.
— Я имею в виду, они на вашей или на его стороне? — Вадим говорил жестко, сугубо по делу.
— Большинство не в курсе, а баба Катя, соседка по лестничной клетке, вроде за меня.
— А она свидетелем в суд пойдет?
— Да кто же от такого развлечения откажется? — встряла Ирина-любовница. Вадим посмотрел на нее строго, показав взглядом, что сейчас не время для шуток.
— Думаю, да, — неуверенно ответила Ирина-жена.
— Ну, тогда давайте пофантазируем, — Вадим откинулся на спинку стула. — Представим себе, что, когда вас нет дома, Глеб, имея ключи от квартиры, приходит и вывозит все, что для него наиболее ценно. При этом баба Катя, разумеется, не видит, что именно он вывозит, но четко замечает, как он несколько раз спускается и поднимается на лифте, прихватив по две большие тяжелые коробки. Далее, предположим, что…
— А что толку предполагать? — перебила Ирина-жена. — Глеб трус и никогда этого не сделает. Я же могу заявление в милицию написать, они ему на работу сообщат, и прощай загранки!
— Погоди, не перебивай. — Ирина-любовница преобразилась. В лице появилась жесткость, даже хищный оскал, взгляд стал напряженным. Вадим увидел, что женщина быстро что-то соображала, просчитывала, прикидывала. Она его поняла.
— Да, собственно, я все уже сказал. Это так, гипотеза. Не могу же я вам рекомендовать совершать что-то незаконное. — Вадим заговорщически улыбнулся Ирине-любовнице.
— Ну разумеется! — Она радостно засмеялась. „Просекла! — обрадовался Осипов. — Конечно, она больше подходит Глебу, по крайней мере, как я его себе представляю“.
— Ничего не понимаю! — растерянно сообщила Ирина-жена.
— А тебе и не надо! — осадила ее подруга. И уже обращаясь к Осипову: — А как вы думаете, Глеб вывез вещи из своей или Ириной половины списка?
— Я думаю, что в основном из своей, особенно те, что дарили на свадьбу его родители и друзья, но главным для него было другое. Он вывез самые дорогие вещи. И разумеется, как человек культурный — книги.
— Я думаю, что коллекцию африканских масок он вряд ли оставил? — улыбалась Ирина-любовница.
— Ни за что на свете, — расплылся в ответ Вадим.
— Вы что, с ума сошли? — растерянно переводила взгляд с адвоката на подругу Ирина-жена. — Куда вывез, когда?