Поэтому, как говорится, «что умеем, то и применяем». Когда те самые, не овладевшие современным багажом знаний, учившиеся по устаревшим советским учебникам элиты оказались в тупиковой внутриполитической ситуации, они не изобрели ничего лучшего, нежели попробовать решить эту ситуацию через войну. Но открытая война в силу международных обязательств была невозможна. Поэтому пришлось имитировать соблюдение этих обязательств, прикрываясь «политической ложью, которая стала нормой общественно-политической жизни России и основным инструментом реализации политических интересов субъектами власти»[214].
Неслучайно занимающиеся российскими политическими элитами ученые характеризуют их состояние как лиминальное — «пороговое», или переходное между двумя стадиями развития, как группу с неопределенными политическими ценностями, что в конечном счете определяет пограничное состояние всего российского политического пространства и политического режима, который существует в условиях отсутствия нормативно-ценностной системы регуляции политических отношений и практик. «Замкнувшись на самой себе, своих целях и интересах, политическая элита “застыла” в своем пограничном состоянии, определяя лиминальный (пограничный) характер института власти в России с уклоном в сторону архаизации политических отношений, механизмов и практик»[215].
Например, второй секретарь постоянного представителя России при ООН Станислав Алексаев переадресовал все украинские обвинения в том, что Россия участвует в военном конфликте на Донбассе, назад, заявив, что гибридную войну ведет именно Украина. И добавил, что главной целью всех гибридных войн является смена политических режимов[216]. И такая ложь могла бы отчасти сработать, если бы в конкретной ситуации с Украиной этой лжи не помешало трагическое стечение обстоятельств. «Использование украинской армией тяжелого вооружения на территории повстанцев привело к большому количеству жертв среди гражданского населения. И если бы не трагедия с самолетом МН-17, якобы сбитым сепаратистами Донбасса, международное сообщество, вероятно, концентрировало бы свое внимание на ведении войны Киевом»[217], а не на действиях России, которая провоцировала, координировала и обеспечивала активность ДНР и ЛНР.
Как и в холодной войне XX века, внешне все эти трагические события в Грузии и Украине выглядят как попытка сатисфакции за разрушение СССР, новые имперские амбиции и борьба за сферы военно-политического и экономического влияния. По крайней мере, именно такова была пропагандистская риторика в российских СМИ. В результате сложилось впечатление о новой внешней экспансии и некой внешнеполитической зацикленности российского руководства в ущерб внутренней политике. Однако думается, что причины всей этой неумеренной активности изначально были сугубо внутренними. Причем эти внутренние причины сочетают в себе как внутриполитический, так и внутриэкономический аспект.
В чем же они состоят? На самом деле эти причины очень четко сформулированы самыми разными специалистами, поэтому нам остается их только процитировать. Так, руководитель отдела Европы и главный редактор русской редакции Deutsche Welle Инго Маннтойфель характеризует эти причины следующим образом: «Конфликт на Украине и вокруг нее — это следствие и порождение глубинного развития событий в самой России. Начало третьего президентского периода Путина в 2011–2012 годах ознаменовалось бурными протестами немногочисленного среднего класса в больших городах страны. Правление Путина утрачивало легитимность. На это Кремль ответил разворотом в сторону русско-национальных и православных ценностей. В ходе конфликта на Украине эта антизападная риторика приобрела пугающе патологические черты. Однако с ее помощью Путину удалось поднять свой пошатнувшийся в 2012 году рейтинг до заоблачных 80 процентов»[218].
214
215
217
218