С конца 1961 года Насер приступил к созданию новой идеологизированной партии — Арабского социалистического союза (АСС). Ее создание как единственной правящей партии было одобрено Национальным конгрессом — собранием, выборы в которое проходили по куриям: от рабочих, крестьян, предпринимателей, интеллигенции, студентов и женщин. Целью АСС был провозглашен социализм. На его построение отводилось не менее 10 лет, но в Конституции 1964 года Египет уже был провозглашен «демократическим социалистическим государством».
Доктрина «арабского социализма» некоторое время использовалась и преемником Насера — Анваром Садатом. Но примерно через пять лет от нее, как и от сотрудничества с СССР, решено было отказаться.
Концепция «ливийской джамахирии», безальтернативно навязанная ливийскому обществу диктатором Муамаром Каддафи, в определенной мере тоже учитывала опыт СССР, но одновременно и опыт Египта времен Насера. Каддафи шел уже проторенной дорогой, но при этом не учитывал чужих ошибок. Его главный идеологический труд «Зеленая книга» вышел в ту пору, когда в Египте уже отказывались от социалистического проекта. Но Каддафи все же включил в название своего государства — Джамахирии — слово «социалистическая». При этом он предусмотрел важную роль шариата в правовой системе, и ислам был объявлен государственной религией.
Джамахирия формально означала систему выборных органов народного самоуправления — народных конгрессов, выстроенную пирамидально. Должность главы государства на верхушке пирамиды отсутствовала. Однако вся система представительств на практике дублировалась системой революционных комитетов (ревкомов), возглавляемых «революционным руководством». Во главе последнего находился, разумеется, лидер революции Каддафи. Таким образом, символически отказавшись от государственных постов, он сохранил абсолютную власть. Тому, кто был знаком с опытом власти генерального секретаря ЦК ВКП(б)/КПСС, особенно в те годы, когда эту должность не совмещали ни с одним из высших постов в государстве, всю эту ливийскую конструкцию трудно было признать оригинальной. Система ревкомов, по сути дела, выполняла роль «руководящей и направляющей» партии во главе с бессменным лидером. Адепты и пропагандисты Каддафи вели активную агитационную работу в других арабских государствах, но в целом без особого успеха.
Из всего сказанного можно сделать вывод, что в подавляющем большинстве случаев навязанные властью государственные идеологии утрачивали свое влияние и статус, как только из политики или из жизни уходил главный носитель власти. Судьба идеологии оказывалась тесно связана с судьбой диктатора. Так было и в Египте, и в Греции, и в Индонезии, и на Филиппинах, и в Ливии, и в других странах. Все попытки конструировать в сложных многослойных обществах, переживающих внутреннюю борьбу или даже раскол, единые, навязываемые сверху идеологии, заканчивались крахом. Поскольку в отличие от тоталитарных режимов авторитарные в основном не вмешивались в те сферы жизни, которые не были непосредственно связаны с политикой, процесс идеологизации не затрагивал значительных общественных групп. В этих обществах очень многие все же могли оставаться равнодушными к идеям вождей. При этом вожди обычно не посягали на незыблемость традиционных религий.
Нужно отметить, что иногда созданная одним диктатором ниша государственной идеологии использовалась другим диктатором для насаждения совсем иного набора идей, соответствовавших его вкусам, взглядам или новой политической конъюнктуре, как, например, в Египте при Садате — преемнике Насера или в Туркменистане при Бердымухамедове — преемнике Ниязова.
Еще одна интересная деталь. Иногда популярность лидера, насаждавшего определенную идеологию, сохранялась дольше, нежели само влияние этой идеологии. При авторитарных правлениях харизма обычно важнее идеи. В частности, популярность Насера в Египте и Сухарто в Индонезии все еще достаточно высока. Хотя использовавшиеся ими идеологемы почти полностью забыты.